Зона Посещения. Тропами теней
Шрифт:
Слова моего нового напарничка меня несколько удивили. Что значит выживу ли я? Что значит сдох? Мертвые не могут вот так запросто сидеть и греться у костра. И почему этот засранец на меня не смотрит, когда обо мне говорит. Ладно, если бы меня тут не было… Шаман вдруг расхохотался и снова глянул на меня. Ну, хоть он меня не игнорирует.
– Сдох, говоришь? – Старик пыхнул дымком. – Все мы когда-то умрем. Земля вон и та умирает, разве ты не чувствуешь это? Старая Зона тоже умирает, чтобы родилась новая. Мои воины к ее перерождению и готовятся все эти годы. Даже наш век, век шаманов, уже на исходе. Скоро вместо нас придут другие люди.
– Другие шаманы?
–
– Что? Этот, что ли? – Арсений повернул голову куда-то вправо и кивком указал на скопище темных шкур, лежащих с той стороны костра, точно напротив меня. – И что в нем такого?
И тут я крепко обалдел. То, что поначалу я принял за лежанку старого отшельника, действительно оказалось лежанкой, но лежал на ней сейчас Я!
В этот же миг подернутое шоком сознание поплыло, все перед глазами завертелось, вестибулярный аппарат заклинило на одном из кульбитов, и я целиком и полностью плюхнулся в свое побитое поношенное тело, упал в темноту.
Вот теперь я уж точно вернулся к жизни – такой винегрет ощущений, еще и в мизерную единицу времени, подделать невозможно. Правый глаз пульсировал тонкой острой болью, словно гитарную струну через него протаскивали. А в солнечном сплетении сидел какой-то паук и все эти стальные струны стягивал до звона, вызывая внутри болевые судороги. Левая растертая пятка ныла, на правой ступне ей подпевал такой же растертый мизинец. Зудела башка, зудели кишки. А какие «чудесные ароматы» сейчас терзали мой нос – лучше и не говорить. Но последней каплей приправы в блюдо жизни стал шоковый болевой прострел где-то между легкими или даже внутри них. От этой боли все мышцы тела дернулись разом, буквально подняв меня над землей. Я вскочил, судорожно вдохнул прелый теплый воздух и выпучил от боли глаза.
– О, а вот и он… – Арсений подскочил ко мне и помог сесть. – А мы тут с моим старым другом о тебе болтали.
Боль немного отступила, и я хоть немного начал соображать. Первое, что я заметил, – это явное несоответствие старой и новой визуальной картинки. Сейчас здесь царил сумрак, юрту освещало лишь слабое мерцание огня в очаге. Сам старец изменился до неузнаваемости. Он сидел сгорбленным, блестящая накидка превратилась в рваные пыльные тряпки, волосы не отливали приятным пепельно-серым, а были тусклыми, грязными, слипшимися. Но самое ужасное несоответствие заключалось в его глазах. Мутные, белые глаза слепого человека…
– Ну, как ты? – поинтересовался Арсений.
– Бывало и хуже, – прохрипел я.
Мой новый товарищ повернулся к старику и что-то произнес, я так понял, на монгольском языке. Но тут же повернулся ко мне и поспешил объяснить:
– Это местный шаман, Белый Ворон, по-русски не шпрехает. Он, типа, приветствует тебя.
Старец пыхнул едким дымом и что-то произнес на своем родном языке, еще больше вгоняя меня в ступор. А как же то, что я недавно слышал? Это был глюк? Я сидел и думал, что же со мной только что случилось, как до меня долетело сизое облако шаманского курева. Такую едкую дрянь курил лишь один известный мне человек – дед Михей. Дым проник в легкие, и я закашлялся.
Тут же на пороге юрты появились два бойца в завидной современной экипировке и вопрошающими взглядами уставились на шамана. Он кинул им пару фраз и кивнул в нашу сторону, словно мог нас видеть своими мутными глазами. Двое что-то буркнули в ответ и ожидающе уставились на нас.
– Сеанс окончен, пора покинуть зал, – перевел их взгляд Аммонит, помог мне встать и радостно затараторил: – Нам повезло, Ворон разрешил забрать твое оборудование и пополнить
Уже на самом выходе шаман опять что-то промычал, видимо, обращаясь к Сене. Мой напарник обернулся, ответил ему на местном наречии и добавил для меня, но уже по-русски:
– Вот только за это я обещал ему в местный храм сходить, типа, свечку поставить. Но тут совсем недалеко и практически по пути…
Сборы отняли мало времени. К тому моменту, не без участия моего походного комплекта артефактов, я уже пришел в норму и снова рвался в бой. Перебрав все свое оборудование и проверив его целостность, я поблагодарил кочевников и скинул им все, что мне в ближайшее время явно не пригодится, – толстый пресс нерусских денег, от которых в свое время отказался Аммонит, и все огнестрельное оружие. Там, куда мы шли, оно могло послужить лишь в качестве балласта и ударно-толкательного приспособления. Но сейчас у нас имелась отличная возможность набрать здесь других «дубинок» с рубательно-кромсательными свойствами более высокого порядка. Не теряя времени, мы обновили свое снаряжение и выдвинулись в путь.
Уже совсем рассвело, когда мы выгребли по узкой горной тропке на самую вершину скалы. Арсений с самого начала перегрузил часть туннельного оборудования в свой рюкзак, потому подъем мне давался в пределах выносливости. Напарник топал впереди, опираясь на хитрый посох, подобный тому, с которым он уходил в Зону перед атакой логова банды. И как тогда, он был укомплектован от пяток до зубов всевозможным холодным оружием. Из новых атрибутов на нем сейчас красовался мой резервный походный пояс с разного рода артефактами в ячейках. Я уже не стал объяснять напарнику, как они называются и какую именно функцию организма улучшают. Арсению хватило и того, что, надев его, он ощутил резкий прилив бодрости и сил.
Подъем завершился, дальше тропа бежала ровной нисходящей ленточкой к какому-то небольшому и явно ритуальному строению, торчащему прыщом на самой кромке обрыва. Место выглядело давно заброшенным. Рядом с так называемым «местным храмом» стояли невысокие выложенные из камня столбы с бронзовыми чашами на вершинах. Судя по всему, это были своеобразные масляные светильники. Мы проследовали мимо них к каменной коробке без окон и дверей с такой же каменной арочной крышей.
Размеры будки были три на три метра, а высота не больше двух с половиной. Для ее постройки использовали обычные булыжники разных размеров, но, несмотря на это, стены казались абсолютно ровными и гладкими, а разномерные «кирпичики» дополнительно складывались в какой-то сложный узор, оплетающий всю постройку. Это сооружение было больше похоже на алтарь, чем на жилище. Возможно, алтарем оно и являлось, только я никак не мог понять, зачем для этого было отстраивать такой большой объект? Хватило бы и небольшой стены у алтарной плиты, на которой бы и поместилась маленькая цветастая картинка. Именно возле этого изображения и присел на колени мой приятель. Я без особого интереса глянул на этот странный сакральный рисунок.
В самом центре «наскальной живописи» сидело какое-то черное человекообразное существо с мордой дракона. Все его четыре руки были продеты в черный бублик какого-то браслета. Поначалу даже показалось, что это и не браслет вовсе, а хомут кандалов, но это предположение тут же развеялось, так как все остальные конечности существа, включая ноги, были свободны. А что касается дополнительных лапок, так это были тонкие длинные щупальца синего цвета, выходящие со спины божества и тянущиеся к двенадцати сидящим вокруг него монахам.