Зона преступности
Шрифт:
– Верю. Я вам верю. Но согласитесь, это странно. Я нее могу понять, зачем.
– Я не знаю, почему он не найдет проституток каких-нибудь… Знаете, мне не до этого сейчас! Я знаю, что мне угрожали убить меня, если я не буду выполнять все приказы Артюкова, этой сволочи. Вот, что я знаю. – Она с надеждой посмотрела на Филина. – Вы мне поможете? Вы обещали. Помните?
Когда Филин дал девушке визитку – услышать от нее он рассчитывал что-нибудь другое.
– Помню. И я помогу. Надо только подумать, как… Сколько девушек работает в баре?
– Сколько танцуют
– Сколько девушек, которых уже заставляли пройти через все это.
– Три. Валя, Марина и Света.
Если надавить на девчонок, можно разговорить их и раскрутить на показания. А четыре свидетеля – это уже что-то. Филин достал из ящика листок бумаги и положил перед Катей. Она испуганно посмотрела сначала на Филина, потом на бумагу, потом снова на Филина.
– Что это?
– Нужно ваше заявление. Письменное, Катя. Без него я связан по рукам и ногам и ничего не смогу делать. – Она колебалась. – Где вы живете?
– Я снимаю квартиру.
– Вы не из города?
– Нет. Я из Елецка. Вот.
Катя достала из сумочки паспорт. Разглядывая документ, Филин осведомился:
– Нет желания снять другую квартиру? Такую, где еще не успели побывать Гепа и Локоть?
– Думаете, я дура? Да я сразу же съехала. Я снимала комнату в общаге на Котова. А сейчас у меня однушка на Паровозной. Почти без мебели и без удобств, зато дешево… О ней еще никто не знает, даже девчонки на работе.
Глядя на девушку, Филин поймал себя на мысли, что Катя ему нравится. Чтобы выступить против такого, как Штык, нужно не бояться. Другая бы просто умчалась из города, куда глаза глядят. Плюс – вроде бы – порядочная. С характером. И гордая.
– Катя. Если никто не знает об этой квартире, пока вам бояться нечего. Пару дней постарайтесь не высовываться из дома. А я попробую заняться Штыком. Но для этого мне нужно заявление.
Филин настойчиво пододвинул лежащий перед Катей лист ближе к ней. Поколебавшись, она кивнула и взяла ручку.
Читая заявление, с каждой строчкой Басов хмурился все больше.
– Что за бред?
– Сам ты бред. Это реальная заява от реального человека, Дим. Я тебе с первого дня говорил, что мы с «Саванной» намучаемся еще. При таком-то хозяине.
– Ты во все это веришь?
– Синяки свежие.
– Побои?
– Только что сняли, справка у меня.
– Черт…
Басов не испытывал никакого воодушевления по поводу заявления Кати.
– Что, связываться не хочешь? – догадался Филин. – Дим, брось ты. Этот Штык не депутат, не шишка, не родственник какого-нибудь чинуши или генерала – он никто. Просто зарвавшийся урка, которого давно пора поставить на место.
– Да не в этом дело, – нехотя пробурчал Басов, откладывая заявление в сторону. – Сама история мутная какая-то… Нахрена ему все это? Почему не позвать шалав из любого вон борделя? Да желающие в очередь встанут. Дверь закроешь – в окна полезут. И никого бить не надо. Тебе не кажется, что это все какая-то х… ня?
– Вот возьмем Штыка за яйца и спросим, что у него за х… ня.
Басов невольно подхохотнул, а Филин недовольно закряхтел – фраза прозвучала двусмысленно. Но тут же шеф угрозыска снова сделался серьезным, не собираясь сдаваться так быстро.
– Блин, у тебя работы мало, Леха? Пять висяков по квартирным. Гопники на Турбинной, уже три рывка за месяц… Плюс Буч этот с проломанной башкой…
– Висяками займусь, когда подвижки будут, – тут же отреагировал Филин. – Агентура заряжена. Гопники зашкерились, а ты мне людей не даешь, чтобы порейдовать по вечерам. По Бучу работаем. Напомнить тебе, кто сегодня кучу травы изъял, а? Плюс сам Буч в больнице загорает, пока без сознания. Оклемается – тогда и поговорим.
– Отмазался, да?
– Диман, у нас на руках сто процентов рабочая заява, – настаивал Филин. – Я этого момента больше года ждал, твою мать. Чего ты боишься?
Басов поколебался, и Филин вдруг начал догадываться сам. Прищурившись, вкрадчиво спросил:
– Погоди. Или Штыка крышует кто-то?
– Не знаю, кто его крышует, – вздохнул Басов без всякого желания развивать эту тему. – Но кое-какие сплетни доходили, было дело.
– Что за сплетни?
– Ты как пиявка на заднице, Филин, честное слово… Якобы мужички из БЭПа как-то хотели на «Саванну» наехать. Потрясти, докопаться, все лицензии поднять, порейдовать пару раз… Ну, сам понимаешь.
– Выставить крышу, – кивнул Филин. – И?
– И не вышло ничего. Команда им пришла от «Саванны» отвалить.
– Откуда команда? – быстро спросил Филин.
– Думаешь, надо было им позвонить и спросить? – заворчал Басов. – «Мужики, а кто вам бар „Саванна“ приказал не доить? А дайте телефончик?»
Но Филин не унимался и даже не собирался сбавлять обороты.
– Дим, одно дело крышевать и прикрывать от проверок. А тут гольный криминал. Бар на моей земле. У меня на руках заява, которая подтверждается справкой о побоях. Перспективы есть. Твою мать, напиши на заяве свою долбанную резолюцию и дай поработать!
Басов сдался. И хмуро спросил последнее, что его интересовало:
– И что ты хочешь делать? По-тихому отработать, повестка и все дела? Или чтоб запомнилось?
Филин ядовито улыбнулся.
– А ты как думаешь?
Басов вздохнул.
Слова Басова заставили Филина задуматься. Поэтому он подстраховался. Местный участковый и БЭП, которых тоже привлекли к операции, узнали о ней за минуту до начала. По телефону. Отключившись, Филин скомандовал по рации:
– Начали.
Машина ППС тут же блокировала заднюю дверь бара. А затем к фасаду «Саванны» подъехала целая колонна машин: Филин и Попцов на своей, еще один экипаж ППС и фургон, из которого высыпала силовая поддержка – полдюжины крепких ребят в черной униформе, в масках с прорезями для глаз и с автоматами в руках. Охранник на входе – это был Гепа – тут же рванул внутрь при появлении полиции. Но уже через несколько секунд в клуб ворвались спецназовцы, за которыми шагали Филин и Попцов.
– Полиция! – провозгласил Филин. – Выключите музыку!