Шрифт:
Михаил Немченко, Лариса Немченко
ЗОНА ПРОСЛУШИВАНИЯ
– Входим в зону, - прозвучал в стереофоне баритон вахтенного робота. Беру курс на капкан Г-89.
– Нет, нет, давай сначала к Д-117, - подняв голову от доски, произнес оператор.
– Это нерационально, - возразил робот.
– Д-117 от нас сейчас почти втрое дальше, чем Г-89. И исходя из рассчитанного мной оптимального варианта маршрута...
– Ну-ну, не будь мелочным, Луч.
– Оператор поморщился.
– Подумаешь, лишние полчаса полета... Если бы ты был человеком, тебе бы тоже захотелось поскорей узнать,
– Молодым человеком, - вставил капитан из своего кресла.
– Обрати внимание, Луч: мне, старику, это тоже любопытно, однако я дисциплинированно согласен подождать, пока ты доставишь нас к Д- 117 в порядке очереди.
– Мы подойдем к капкану Д-117 со стороны нулевого сектора орбиты Плутона после осмотра капканов серии Г, - солидно проговорил робот.
– По моим расчетам, это произойдет через восемь часов.
– Ну, что за упрямец!
– Нажатием кнопки выключив свои фигуры, оператор поднялся с кресла и шагнул к стенке, за которой нес вахту Луч.
– Тебе, кажется, ясно сказали: сверни сначала к Д-117. Ничего не сделается, если ты раз в жизни нарушишь свои безошибочные расчеты. И довольно пререканий!
– Моя система мгновенного повиновения настроена на голос капитана, напомнил робот.
– Беспрекословное подчинение вам предусмотрено лишь в его отсутствие.
– Ладно, Луч, уж так и быть, сделаем ему поблажку, - махнул рукой капитан.
– Раз уж нашему юному другу так не терпится сорвать покров с тайны...
– Хорошо, я меняю курс, - с готовностью, хотя и без особого энтузиазма откликнулся голос в стереофоне.
Корабль чуть дрогнул, - это заработали скрытые в корме гамма-рули.
– Садись, - капитан кивнул оператору на кресло.
– Как раз успеем доиграть партию до высадки на твоем долгожданном Д-117.
Они снова углубились в игру. Со стороны можно было подумать, что оба просто наблюдают за перипетиями борьбы на 196- клеточной доске-панели, где все ходы делали сами фигуры. Они передвигались, словно живые, эти предводительствуемые офицерами отряды маленьких воинов из черного и белого пластикона, внешне мало чем отличающиеся от своих прототипов из старинных шахмат.
Каждая фигура действовала согласно заложенной в нее программе, которая предусматривала нанесение противнику максимально возможного урона, - при условии, однако, постоянной заботы о самосохранении. Из-за этой запрограммированной осторожности боевые единицы придерживались в основном выжидательной тактики, и, чтобы привести этих эгоистов к победе, игрокам требовалось не меньше проницательности, изворотливости и силы воли, чем полководцам древних армий. Не спуская глаз с поля боя, они то и дело нажимали клавиши корректирующе-повелевающего устройства, вводя в миниатюрные электронные извилины своих ратников живительные дозы оперативно-тактических указаний и военных хитростей.
Кибершахматы - так называлось это самое популярное в двадцать втором веке фехтование умов - единственный вид спорта, в котором люди этого давно забывшего войны столетия могли проявить свои рудиментарные стратегические таланты. И для полноты древневоенного колорита игрокам в соответствии с их квалификацией присваивались звания - от сержанта до почти недостижимого фельдмаршала...
Оператор
Мыслеловы... Если бы Вишнякову и Герсту, впервые обнаружившим и расшифровавшим волновое излучение мозга, сказали, что девяносто лет спустя люди будут читать мысли давно ушедших поколений, - они бы, вероятно, сочли это шуткой. Собственно, о том, что нейроизлучения всех обитателей планеты уходят сквозь атмосферу в космос и там, в вакууме, распространяются, практически не затухая, - знали и тогда. Но даже самым отчаянным фантастам было ясно, что никто и никогда не сможет догнать этот гигантский мыслеархив веков, уносящийся со скоростью света все дальше в пучины пространства.
А потом появилась статья Трайчо Дланева "К вопросу об эффекте нейроэха". Коротенькая, промелькнувшая сначала почти незамеченной статья, из которой, как дерево из семечка, выросли тончайшие современные методы обнаружения, записи и расшифровки бесконечно слабых "обратных" нейроволн, отраженных от звезд. На окраинах Солнечной системы, вдали от всяких помех, гроздьями повисли в пустоте тысячи капканов - как сокращенно стали называть космические аппараты кибернетического аккумулирования нейроизлучений.
И прошлое заговорило! Внятно заговорило ошеломляюще откровенным языком своих самых потаенных мыслей, возрожденных из небытия. Вот тогда и появилась на Земле новая профессия - мыслеловы.
Разумеется, так их именовали в просторечии. Официальное название звучало куда более прозаично:
"Служба космической нейрозаписи". Да и сами подчиненные строгому графику рейсы кораблей Службы в Зону Прослушивания выглядели внешне почти буднично, распадаясь на ряд сугубо технических операций.
Первой заботой каждый раз был выбор звезды-отражателя с подходящим хронодиапазонным коэффициентом. Потом начинались кропотливые поиски нужных нейроволн и настройка капканов на их запись. И хотя само "стенографирование" велось автоматически, мыслеловам приходилось еще частенько навещать каждый капкан для всяческих осмотров и коррекций. Они требовали самого тщательного ухода, эти всеслышащие уши человечества, обращенные к былому.
А потом, нередко через много лет после начала записи, капкан сигналил о ее завершении, и тогда экипаж корабля, отправлявшегося в очередной рабочий рейс, получал задание снять и доставить на Землю драгоценные стотерритовые катушки, к которым никто до этого момента не имел права прикасаться. Причем снимавшим разрешалось при желании ознакомиться с выдержками из записанного. Что они первым делом и сделают сейчас на Д-117...