ЗОНД
Шрифт:
ПРОЛОГ
За пятьсот тысяч лет существования его называли по-разному: одни Зондом, другие – Курьером или Странником. А кремнийорганические существа с Орфанского Звездного Скопления, известные своей ленью и медлительностью, прозвали его Торопыжкой.
Его создатели имени придумать или не смогли, или не захотели. Они никогда не давали имен машинам и приборам, даже таким сложным и дорогим, как тот. Между собой они называли свое детище Ищейкой, потому что его функции в этом и заключались: искать и находить в космосе разумные существа. Довольно редко, но
И все-таки чаще всего создатели этого уникального прибора, ухлопавшие на свое творение много лет каторжного труда, называли его Ищейкой. Ну чем не доберман-пинчер, взявший след мало-мальски развитой цивилизации? Только в отличие от ищейки-собаки Ищейка-Зонд мог беседовать со своей "жертвой" на чистейшем Истинном Языке.
Создатели верили, что в один прекрасный день Он вернется и сообщит всей цивилизации, что она не одинока во Вселенной и что кроме малоприятных мельтешащих рачков, которые заполонили планеты, во Вселенной есть еще кое-кто, заслуживающий внимания.
Но... За полмиллиона лет своей работы Он не нашел никого. В водах сотен миров ему встречались лишь амебоподобные твари, которые не только не понимали Истинный Язык, но и не умели разговаривать вообще.
На голубой планете, которую Он недавно посетил, примитивные существа царствовали до сих пор. Раз за разом Он высаживался на этой планете, изучая ее обделенных умом и духом обитателей, и пытался приобщить их к Слову. Однако существа упрямо молчали – ни звука, ни эмоций. А однажды они совершенно неожиданно исчезли.
Растерявшись, Он заглянул в инструкции:
"Планету необходимо подготовить для новых форм жизни. Старые формы, какими бы примитивными они ни были, должны выжить: каждая тварь есть величайшая ценность для Федерации."
Любой из людей, оказавшись в подобной ситуации, непременно зачесал бы в затылке. В инструкциях о чудесном исчезновении обитателей планеты не нашлось ни слова. Может, бессловесные существа сделали скачок в своей эволюции, и у них развились способности, в которых им, заранее отказали создатели? А может, представители какой-то другой цивилизации спрятали обитателей планеты с глаз долой до лучших времен? Ответа на свои вопросы Он так и не нашел.
Едва успев окунуться в омут сухих инструкций, Он увидел, что аборигены появились вновь и даже огласили пространство веселым смехом.
Скорее всего, бессловесные обитатели планеты совсем не изменились и ничем не отличались от своих предков. Когда их о чем-то спрашивали, они прятали глаза и стыдливо молчали. Должно быть, этим существам просто нечего было сказать.
В конце концов, виноваты во всем недописанные и недодуманные инструкции. Разве не они спутали ему все карты, не подсказав дальнейших действий? Что же предпринять? Остаться здесь и с ослиным упрямством приручать местных жителей, или лететь на иные планеты и там примеривать на себя вожделенную тогу мессии? Печально вздохнув, он решил выбрать второе.
В кристаллических закоулках его электронного мозга роились вопросы, но ответы куда-то пропали. Вопросы, злые и неприглаженные, несли в себе опасность: трагическую для беспечных существ, определенную для него и вполне осязаемую для создателей.
Лишь однажды за пятьсот тысяч лет Он столкнулся с такой опасностью.
Несколько секунд напряженно шевеля кристаллическими извилинами, Он пытался воссоздать картину тех далеких дней, но ничего не вышло. Что-то в этом скопище искусственных нейронов отказало. А ведь каждый двоечник знает: утерянная информация не восстанавливается.
Погрузившись в кромешный информационный мрак, лишившись самого ценного – памяти, Он продолжил свою миссию, а вернее, теперь уже бессмысленный и бесконечный путь, который привел его на самый край Нейтральной Зоны. Туда, где уже не распространялись законы Федерации, но и не чувствовалась еще мертвая хватка Ромуланской Империи.
Глава 1
Джеймс Кирк был счастлив. Счастлив от того, что вернулся домой один, и ничто не мешает ему насладиться радостью возвращения.
Избороздив галактику вдоль и поперек, Кирк видел столько обитаемых и необитаемых миров, сколько иному офицеру Звездного Флота хватило бы на всю жизнь. Какие только формы бытия не организовал человек! В каких только условиях не цепляется он за жизнь! Насколько многообразны и интересны проявления человеческого гения!
Капитан видел и мегаполисы, которые могли бы заглотить в свое чрево территорию всей Северной Америки, и деревни, словно сошедшие с пасторальных картинок где-нибудь в чистенькой Швейцарии, и подводные города, и космические города-лаборатории. И все же нет места краше и теплее, чем Сан-Франциско.
Этот город стал родным для Кирка с первого дня учебы в Академии, когда он и Гэри Митчелл восторженно любовались его холмистыми старыми улицами. После первой своей пятилетней миссии на "Энтерпрайзе" чувства капитана к родному городу и его жителям вспыхнули с новой силой.
Пресидио, Хайт-Эшбери, новый пригород, застроенный домами для служащих Звездного Флота, – все это пятисотлетняя история, частью которой был и Кирк. Еще утром, расхаживая по своей старой квартире и любуясь видом на бухту, он со щемящей грустью вспоминал те дни, когда после окончания Академии получил назначение на должность командующего по оперативным вопросам. Много воды утекло с тех пор, но и сейчас улицы, пляжи и жители помнят бравого офицера, славного малого Джеймса Кирка.
Ах, если бы Спок и Маккой смогли провести здесь хотя бы парочку дней!
С какой гордостью он показал бы им старый Голден-Гейт-Парк, где ветвистые рододендроны, сомкнувшись над заветными тропами, образовали высокие арки, а тенистые лужайки все так же очаровательны, как и много лет назад.
И только дожди, злые и обильные, помешали бы насладиться красотами самого старого и самого красивого парка в Сан-Франциско. Что-то случилось с погодой... Говорят, это влияние Зонда. Кое-где на планете это творение космического разума наделало столько бед, что власти решили создать специальную комиссию для организации помощи пострадавшим районам.