Зонт Святого Петра
Шрифт:
Ночь лишь на вид молчалива. Она тебе свое нашепчет так, что и не заметишь. А если не сможет сделать по-другому, то тихонько на цыпочках принесет сон, и в него с неиссякаемой изобретательностью укутает то, что хочет присоветовать.
Ветер в конце концов утих, смолкла и музыка в «Замерзшей овце». Дюри теперь слышал лишь медленное ритмичное жужжание, затем ему почудилось, будто он идёт по глоговскому лесу с Веронкой и ловят они бабочек.
Идут они, бредут среди кустарников, и вдруг перед ними на тропе вырастает старик с кривой золотой палкой, с сияющим нимбом над головой; за спиной у него болтается шляпа, подвязанная на шее веревочкой.
— Вы господин Вибра? — спрашивает старец.
— Да, а вы кто?
— Я святой Петр.
— Что вам угодно?
— Я хочу подписать в вашу пользу одно заявление.
— В мою пользу?
— Мне сообщили, что вы не можете получить зонт. Мой друг Грегорич просил, чтобы я вам помог. Я охотно подпишу заявление о том, что не я дал зонт барышне.
— Это очень мило с вашей стороны, но здесь у меня нет ни бумаги, ни чернил. Пойдемте обратно в деревню!
— Это невозможно, у меня нет времени. Вам следовало бы знать, что я стою на страже у врат, мне надо идти.
— Но что же мне тогда делать? Как получить зонт? Пожав плечами, святой Петр двинулся по тропе, где росла ежевика. У огромного дуба он все же остановился и поманил Дюри, чтобы тот подошел поближе. Дюри повиновался.
— Знаете что, мой друг, не мудрствуйте лукаво, женитесь на Веронке, а вместе с ней вашим станет и зонт.
— Пойдемте, — сказал Дюри, крепко ухватив святого за мантию. — Посватайте ее мне!
Дюри потащил старца, но в эту минуту сзади его словно схватила какая-то грубая рука и начала трясти с ужасной силой… Он проснулся.
В дверь стучали.
— Войдите, — с отуманенной головой машинально пробормотал он.
Дверь отворил зевающий, нечесаный, лохматый слуга Мравучана:
— Я пришел за вашими башмаками.
Прогоняя сон, Дюри протер глаза. Было утро. В окне смеялся солнечный луч.
В памяти быстро проносились детали улетучившегося сна. Дюри казалось, будто он все еще видит в расползающемся тумане его призрачные черты. Все было так свежо и живо. Если можно так выразиться, под ногами святого Петра еще хрустела сухая трава и торжественно звучал добрый голос: «Женитесь, мой друг, на Веронке, и зонт будет вашим».
«Странное сновидение, — раздумывал Дюри. — И сколько в нем логики! Ведь это могло прийти в голову и мне самому!»
…Э-э, словно это не ему самому пришло в голову! Ночь лишь приказала: «Лети, сон, сложи ему связную сказку из того материала, что бурлит в нем».
Когда Дюри оделся, было уже не рано. Весь дом Мравучанов гудел, шевелился, как густонаселенный улей. Кто нес крынку, кто цедилку (для надоенного молока), у ворот, которые сорвал е петель ночной ветер, покуривал Янош — кучер Дюри, помогая остальным удивляться силе ветра. Заметив своего барина, он приподнял франтовскую шляпу со страусовым пером.
— Запрягать?
— Еще не знаю. Эй, девушка! Что, барышня проснулась?
— Они уже завтракают в саду, — ответила стройная, как лань, служанка, которая несла кастрюлю с кипяченым молоком. — Пожалуйте сюда!
— В таком случае можешь запрягать, Янош.
Дюри нашел все общество под ореховым деревом за большим круглым каменным столом. Они уже кончили завтракать, и только мадам еще грызла поджаренный хлеб.
Его встретили смехом. Веронка шаловливо воскликнула:
— А вот и ранняя пташка!
— Я не согласен титуловать его ранней пташкой, — возразил Мравучан, — это скорее ко мне относится. Ведь я и не ложился, до самого утра мы картежничали. Бедняга Клемпа и сейчас еще спит с припечатанной бородой там, у стола.
— Хорошо ли так шутить? — укоризненно сказала госпожа Мравучан.
— Доброе утро! Доброе утро!
Все поздоровались с Дюри за руку, привстала и Веронка, шаловливо склонившись перед ним.
— Доброе утро, ранняя пташка! Доброе утро! Но что вы так на меня смотрите?
— Смотрю, — в замешательстве проговорил Дюри, не отрывая взгляда от красивого лица девушки, — как бы это сказать… как вы выросли!
— За одну-то ночь?
— Вчера вы еще были девочкой.
— Просто у вас в глазах рябило.
— У меня и сегодня рябит.
— Вы еще совсем сонный. Разве можно так поздно вставать?
Веселый озорной голосок, словно приятное щекотание, расшевелил Дюри, он пришел в прекрасное расположение духа, стал многословным, шутливо защищаясь от нападок Веронки.
— Я немного заспался, и сейчас бы еще спал, если б не постучал слуга. Хотя лучше бы ему подождать еще пять минут.
— В самом деле? — проговорила госпожа Мравучан. — Вам снился такой чудесный сон? Что прикажете? Кофе или холодное жаркое?
— Пожалуйста, кофе.
— Так вы нам не расскажете, что вам снилось?
— Во сне я женился. Вернее, дело дошло до сватовства.
— Ну и как? Отказ? — спросила Веронка, вытянув любопытную головку, которую сегодня делала еще прекраснее пышная корона из волос, украшенная ранней гвоздикой.
— Еще неизвестно, что произошло бы! Слуга разбудил меня в самый решающий момент.
— Ах так? А я уж было подумала, что не понравился добрый молодец красной девице, — сказала Веронка, переходя на сказочный стиль. — Как жаль, что теперь мы не сможем этого узнать!
— Клянусь, вы узнаете!
— Каким образом?
— Очень просто. Я вам скажу.
— Ах, оставьте! Ведь сны не продолжаются из ночи в ночь, как романы в газетах.
Дюри выпил кофе, закурил и с таинственным видом, обратив глаза к небу, шутливо произнес из облака дыма: