Зоопарк подсадных уток
Шрифт:
Кирина мать всегда великолепно владела собой, была выдержана и хладнокровна. Долгое время Кира думала, что у мамы просто такой характер, но мать объяснила, что человек прежде всего должен учиться владеть своими эмоциями. Следуя маминым урокам, Кира глубоко вдохнула, сосчитала до десяти, так же медленно выдохнула и спросила у себя: «А не расстроиться ли мне?» Как обычно, от самой формулировки этого вопроса Кира глупо захихикала, и все показалось не таким уж страшным.
Взяв пакет и сумочку, Кира вышла из спальни и наткнулась на переминающегося с ноги на ногу Егора.
– А я уже думал, что
– Кажется, – прошептала Кира, на которую вдруг опять нахлынул испуг, опутывая скользкими черными щупальцами.
– Крестись, если кажется, – хмыкнул Егор и потянул Киру к двери.
Дорогу до дома Егора Кира не запомнила. Она сидела, откинув голову на спинку сиденья, и пыталась собрать воедино свои мысли, которые почему-то предательски расползались в разные стороны, как дождевые черви. Ее вывел из размышлений голос Егора, который произнес: «Мы прибыли!» Оглядевшись по сторонам, Кира увидела большой серый дом, песочницу во дворе и облезлые, исхлестанные дождями лавочки у подъезда. Стены в подъезде красились, очевидно, еще до революции; почтовые ящики на стенах «радовали» глаз оторванными дверцами.
– Прошу! – Егор отпер дверь. – Осматривайся, а я пока ванну налью. Моя бабушка говорит, что вода смывает все беды и невзгоды.
– Было бы хорошо, если бы все было так просто, – вздохнула Кира. Она положила сумку и пакет на полочку для обуви и огляделась по сторонам. Квартира выглядела на удивление уютной и ухоженной, хотя сразу было видно, что доходы у Егора не ахти: на полу не паркет, а линолеум и мебель хоть и новая, но недорогая. Все просто, сдержанно, ничего лишнего. Единственной дорогой вещью был роскошный плазменный телевизор, занимавший добрую часть зала, служившего, по всей видимости, так же и спальней, поскольку других комнат в квартире не наблюдалось.
– Ну все, ванная готова, можешь идти! – от громкого голоса Егора Кира испуганно вздрогнула. – Полотенце на крючке, шампунь и мыло найдешь.
– Спасибо, – вдруг смутилась Кира и бочком протиснулась мимо Егора.
– Я пока ужин приготовлю! – крикнул Егор, уже удалившийся в кухню. – Ты что обычно ешь на ужин?
– Я? – Кира смущенно задумалась. – Йогурт или кефир.
– Естественно, обезжиренный, – Егор выглянул из кухни, натягивая через голову огромный хлопчатобумажный фартук в желто-коричневую клетку, увидев который, Кира хмыкнула и подтвердила, что, естественно, обезжиренный.
– Что ты смеешься? – насупился Егор. – Я, по-твоему, должен обляпать свои парадно-выходные штаны? И потом, этот фартук мне сшила бабушка.
– А, ну раз бабушка, тогда конечно, – кивнула головой Кира и ретировалась в ванную.
Ванная была самая обыкновенная – белый кафель на стенах, коричневый на полу. Ванна задернута полиэтиленовой шторкой, на полочке возле зеркала – кусок мыла, шампунь, бритва и одеколон. – Да уж, – констатировала Кира, – никаких пенок, и даже морской соли нет.
Но горячая вода, наполнявшая до краев белую эмалированную ванну, так притягивала. После всех сегодняшних происшествий Киру внезапно начал бить озноб, и ей до жути захотелось лечь в эту манящую горячую воду. Быстро сняв одежду, с
Минут через пятнадцать Кира услышала деликатный стук в дверь.
– Эй, ты там не утонула? – дверь приоткрылась, и в небольшую щель просунулась рука Егора с черным байковым халатом.
– Я сейчас выхожу! – пискнула смущенная Кира, замотавшись в полотенце, высунулась из ванны и подхватила халат.
– Извини, халат мой, другого нет. Но он чистый! – крикнул Егор из-за двери. – Ужин готов!
– Я быстро! – отозвалась Кира. Она надела теплый, мягкий халат и, нагнув голову, понюхала воротник – пахло мужской туалетной водой и чуть-чуть табаком. Нацепив тапочки на голые ступни, Кира немного подумала, стоит ли разматывать полотенце с головы. Решив, что сойдет и так, она побрела на кухню. Егор все в том же фартуке с лопаточкой в руке стоял около скворчащей на плите сковороды.
– Ты что, не наелся? – округлила глаза Кира.
– Ты же не дала мне доужинать, – парировал Егор. – А на плохой аппетит я никогда не жаловался.
– Я буду только чай, – поспешно сказала Кира, усаживаясь за стол.
– Как хочешь! – пожал плечами Егор, выкладывая на свою тарелку огромных размеров отбивную и щедро сдабривая ее кетчупом и майонезом. Кира, тихонько оглядываясь по сторонам, рассматривала кухню. Большое окно закрывали аскетичные жалюзи. Белая плита, такой же холодильник и стиральная машина. Самый простой кухонный гарнитур «под дерево». Шлифованный овальный стол, не накрытый скатертью, четыре табурета, сахарница и солонка посредине стола.
Чай – обжигающе-горячий, крепкий, был налит в большие толстостенные кружки с надписью «Nescafe», а не в привычные Кире маленькие изящные чашечки из настоящего фарфора. К чаю Егор поставил на стол плетеную корзинку с золотистыми, поджаристыми ватрушками с творогом («Бабушка пекла», – подумала Кира), и стеклянную вазочку на высокой тонкой ножке с шоколадными конфетами.
Кира отхлебнула глоток чая и блаженно зажмурилась.
– Может, поешь? – предложил Егор, отправляя в рот очередной кусок отбивной.
– Нет! – в священном ужасе замотала головой Кира. – Я не хочу!
– Как хочешь! – пожал плечами Егор и тут же засмеялся. – А ты не заметила, когда мы с тобой перешли на «ты»?
– Нет! – улыбнулась Кира. – Но я не против, так общаться гораздо проще.
– Это точно! – кивнул Егор. – И где ты теперь будешь жить?
– Не знаю, – Кира задумалась. – Наверное, у родителей. В квартире надо будет делать ремонт.
– А я думаю, что тебе пока не стоит возвращаться домой. И у родственников находиться тоже нежелательно, – покачал головой Егор.