Зорн
Шрифт:
Командир взвода разведки (такой была легенда на этот раз) имперской пехоты Глемас Гронберг всего достиг сам. Рожденный на одной из старых планет внутренней зоны Империи, он имел полное право на обеспеченную спокойную жизнь. Многие поколения его родственников оплатили это право своим трудом, а некоторые и своей жизнью.
Когда-то планета Грон находилась совсем не во внутренней зоне, а как раз наоборот – на самой что ни есть границе. Но это было так давно. Только в исторических хрониках сохранились описания многочисленных войн – сначала внутренних, потом межпланетных. За века границы Империи расширились настолько, что войны, постоянно идущие в периферийных мирах, теперь казались жителям Грона чем-то нереальным. Некоторые гронцы просто не верили новостям о победах и поражениях имперских армий. Как можно было верить сообщениям о массовых убийствах и огромных разрушениях, вымираниях целых планет от голода и болезней, когда уже несколько поколений даже синяки получали только на ритуальных поединках во время празднования совершеннолетия.
Про то, что можно умереть от голода, здесь – на планете изобилия – казалось вообще просто выдумкой. Медицина была способна справиться с любой известной болезнью и почти любой травмой. Но хотя срок жизни вырос в разы, гронцы старели и умирали, как и века назад.
У Гронбергов было свое поместье. По местным меркам – средненькое, такое же, как и десятки вокруг, ухоженное за сотни лет. Маленький Глемас носился среди пышных цветущих деревьев боа. Когда на них созревали ярко-красные шишкоягоды, он первым умудрялся попробовать их. От кисловатого сока первых плодов кожу вокруг губ сначала саднило, а потом она начинала шелушиться и облезать. Тогда мать или бабушка ловили его и тащили в медицинскую комнату. Медмашина быстро приводила все в порядок.
Но, вырвавшись из-под опеки, он опять лез на деревья или прыгал с разбегу в фамильный священный пруд, распугивая мелких зубастых ящеров, выползавших из воды греться под лучами желтой звезды. Темными ночами, накинув на себя лежавшую на диване в первой гостиной шкуру терпса, он, завывая, носился по замку и пугал мать и сестер. Или, забравшись на кухню, вбивал в кухонную установку такой рецепт, что на ужине вся семья – после первой ложки – с выпученными, полными слез, глазами, забыв про бокалы, пила прямо из столовых фонтанчиков.
В общем, для Грона он был очень не стандартным ребенком. Степенный отец терпел выходки маленького Глемаса, привычно повторяя:
– Подрастет – остепенится.
Однако время шло, а мальчишка, вытянувшийся в худого жилистого юнца, никак не желал взрослеть.
Окончив курс домашнего обучения и получив все обязательные знания, он, после долгих обсуждений в семейном кругу, был отдан на обучение в Школу Мастеров при наместнике Императора на Гроне. Как ни упрашивал он отца отдать его в закрытую Школу Космических Мастеров, тот даже и слышать об этом не желал.
– Ты не какой-нибудь нищий с северного полушария! Ты не должен работать ради Куска Праздничной Лепешки! – важно изрекал отец. – У Гронбергов достаточно средств, чтобы ты мог жить, как положено наследнику великого дома!
Отец Глемаса, как и все окрестные феодалы, был упрям и заносчив. Свою жизнь в родовом замке: с ежевечерним подсчетом доходов и расходов; с семейными пирами на оба гронских праздника; с редкими приездами гостей-родственников и еще более редкими выездами в гости к родне – он считал единственно правильной. Смотря по головизору что-нибудь о жизни в других концах Империи, отец лишь брезгливо ронял: «Дикари, что с них возьмешь?»
Гордясь древностью своего рода, старший Гронберг не понимал жалоб сына на скуку и однообразие патриархальной деревенской жизни. Само собой разумеющимся считалось, что сын – окончив престижную Школу и подняв свой статус – вернется в поместье и постепенно заменит отца в управлении хозяйством.
В учебном заведении, считавшемся лучшим на Гроне, обучение было совсем не главным. Главное было получить красивый разноцветный диплом об окончании. Во всяком случае – для отца. Чтобы можно было подвести гостя к висящему на стене в кабинете – словно заслуженный трофей – диплому и, оторвавшись от бокала, как бы между прочим, сказать:
– Мой-то, наследничек, смотри, какую штуку привез из столицы!
Потом, пряча гордость, выслушать похвалы гостей.
Так бы все и двигалось по наезженной колее. После учебы, дав несколько лет пожить холостым, ему бы выбрали жену; потом дети, необременительные заботы по хозяйству, где все давно налажено и отлажено; и, главное, ни на йоту не отступить от неписаного кодекса поведения дворянина – не запятнать свою честь леностью, ложью и нежеланием заботиться о благе семьи; в общем, та жизнь, которую только и должен прожить настоящий гронский аристократ.
Но вмешался «его величество случай» – как оказалось – хорошо подготовленный.
Этот канал Глемас нашел случайно. Подростком, переключаясь среди сотен каналов головизора, он зацепился за одну передачу. Рассказывали о космосе: о расах, его населяющих; о бесконечном разнообразии миров; о дикой красоте планет, покрытых бесконечным ковром буйной растительности; или, наоборот, о совершенстве выверенных точных линий урбанистического пейзажа развитых цивилизаций. Рассказывали совсем не так, как в домашней школьной комнате, где всегда подчеркивалось превосходство мира Грона. Почему-то после лекций знаменитых преподавателей, общавшихся из своих родовых замков со своими учениками по всей планете, Глемас прекрасно понимал, что нет и не может быть жизни лучше, чем на родном Гроне.
Даже на столичную планету Империи – блистательную Цессию – нужно было только полюбоваться. Настоящая жизнь – в родовом гнезде. А на этом канале рассказывали о приключениях ради приключений, а не для пользы семьи.
Эта передача вымыла первую песчинку из незыблемого фундамента уверенности в превосходстве гронского образа жизни. После каждого нового включения канала – всем остальным в семье он не понравился – мальчик все больше влюблялся в жизнь космических бродяг и авантюристов, а чуть позже – в боевую романтику космических рейнджеров и армейских разведчиков Империи.
Он стал мечтать вырваться с Грона. Сейчас он прекрасно знал, что это за канал, какая организация его финансирует и какими методами эта организация влияет на психику отобранных детей, подталкивая их к нужному выбору. Все передачи были подобраны индивидуально для него, так же как и для любого другого мальчишки с любой другой планеты империи.
В имперском Министерстве разведки и общественной безопасности (МРОБ) строго следовали провозглашенному, еще первым лорд-директором, принципу индивидуального подхода к любому кандидату на любую должность.