Зов долга
Шрифт:
— Мы едем по той же дороге, что и раньше? — спросил я, когда мы с рывком тронулись с места, но Найт покачал головой:
— Шоссе все еще закрыто на ремонт. — Он обернулся ко мне с улыбкой. — Кажется, мы наделали в нем немало дыр.
Я кивнул, понимая, что он не хотел упоминать о присутствии Эмберли перед рядовыми солдатами и, возможно, перед своими собственными подчиненными тоже.
— Комиссар Каин рассказывал нам обо всем, что случилось, — произнесла Кастин, делая достаточное ударение на «всем», чтобы успокоить любые сомнения, которые могли возникнуть у юстикара на предмет того, посвятил ли я ее в подробности.
— Достаточно, чтобы исполнять свои обязанности, — заверил ее Найт.
Юрген пробормотал что-то про перекладывание инфопланшетов и полив цветов в горшках, но я предпочел сделать вид, что не услышал.
Спустя сравнительно небольшое время, которое мы провели, трясясь в «Рино», который, впрочем, был лишен комфорта не более, чем другие подобные машины (по крайней мере, по нам не била тяжелая артиллерия), мы остановились и люк распахнулся. Я последовал за Найтом и Кастин наружу и был приветствован несколько растрепанным Ластигом.
— Никаких поводов для беспокойства, — доложил он, отдавая честь одновременно мне и полковнику одним быстрым движением.
— Лучше бы вам собрать своих людей и поискать, чем их накормить, — сказал я ему. У меня было подозрение, как оказалось вполне справедливое, что совещание затянется. Я кинул быстрый взгляд на Кастин. — Здесь мы должны быть в достаточной безопасности.
— Уж я надеюсь, — ответила полковник, и в глазах ее промелькнула тень веселья.
Остановились мы в подземном бункере, который, несомненно, был вырублен в камне под зданием Арбитрес, вместе с нашим там припарковалось еще несколько «Рино». В резком свете люминаторов они выглядели угловатыми и сугубо функциональными, с некоторыми из них уже возились технопровидцы. Толстая адамантиевая противовзрывная дверь скользнула, закрываясь, за нами, полностью перекрыв пандус.
— Я и не предполагала, что местные защитники правопорядка так хорошо вооружены.
— Это оборудование принадлежит Арбитрес, — проинформировал нас Найт, отряжая одного из своих подчиненных, чтобы тот позаботился о Ластиге и его солдатах, сам же повел нас вперед по коридору со стенами из камнебетона, который находился за другой, более привычных размеров дверью. — Мы получаем доступ к нему лишь в случае значительной угрозы гражданскому населению.
— Я так представляю, что нынешняя ситуация более чем подходит под данное определение, — сказал я, и он серьезно кивнул:
— Боюсь, что вы правы.
Что бы Найт ни собирался сказать еще, ему пришлось оставить это при себе, потому как впереди послышался оживленный голос:
— Кайафас! Тебе все-таки удалось добраться!
Эмберли поджидала нас возле деревянной двери без каких-либо обозначений, которая могла вести куда угодно. Одета инквизитор была просто, но при этом замечательно — в переливающийся оттенками серого камзол поверх облегающего костюма, который я привык видеть на офицерах Арбитрес, хотя тот, который носила она, был глубокого, насыщенного красного цвета, а не полночно-черного. Волосы ее были собраны сзади и удерживались лентой того же красного цвета, идеально сочетавшегося с рубинами, вложенными в глазницы миниатюрного черепа в центре стилизованной буквы «I» на инсигнии, украшавшей ее шею.
— Ты, кажется, удивлен?
— Именно так, — признал я. — Хотя и самым приятным образом.
Что, как ни странно, было правдой, и улыбка ее стала шире.
— Ты беззастенчивый льстец. Но все равно спасибо. — Толчком распахнув дверь, Эмберли шагнула внутрь. — Впрочем, боюсь, у нас недостанет сегодня времени на приятный разговор.
Я последовал за нею, оказавшись в помещении, застланном ковром, ноги в котором утопали едва ли не по щиколотку, и увешанное портретами, которые, как я предположил, изображали тех арбитров, которые в прежние времена оказались достаточно невезучими, чтобы получить назначение на этот захолустный мирок. Гобелены, изображавшие наиболее заметные судебные решения или цитирующие какие-то тонкие аспекты закона на высоком готике, заполняли оставшееся место, так что, кинув взгляд назад, я уже не мог сказать, где находится служебная дверь, через которую мы попали в публичную часть здания. Эмберли немного замедлила шаг, чтобы пойти рядом со мной, и взяла меня под руку.
— Хорошая работа, — сказала она. — Позволь ты этой топливной барже взорваться, мы попали бы в довольно неловкое положение.
— Для нас оно было бы очень неловким, — произнес я.
Эмберли покачала головой, и в глазах ее на секунду промелькнула какая-то тень.
— Я имею в виду более широкую перспективу. Если дела обстоят так плохо, как мы предполагаем, нам потребуется Дариен. — Она дружески сжала мне руку и снова усмехнулась. — Не говоря уже о тех ценных активах, которые у нас там расположены. — Произнося это, она кивнула Кастин, давая понять, что имеет в виду полк, но взгляд ее скользнул по Юргену, который, как и обычно, был на шаг или два позади меня.
Заметив это, я ощутил слабый, предостерегающий укол в ладонь и снова подумал о том, сколь многое в нынешнем положении остается для меня тайной. Но впрочем, именно чтобы тайн стало поменьше, и затеяно предположительно сегодняшнее совещание.
Прежде чем я смог сформулировать адекватный ответ, мы уже перешли в широкое фойе и Эмберли задержалась перед двойными дверьми, покрытыми затейливой резьбой, из-за которых слышался гул голосов.
— Вот мы и на месте, — произнесла она, отстраняясь.
Возможно, Эмберли и собиралась сказать что-то еще, но вокс-бусинка, встроенная в кулон на ее шее, издала легкий звон, и едва различимый голос неясно проговорил что-то, чего я не сумел разобрать.
— Она абсолютно уверена? — спросила инквизитор и снова прислушалась. — Я знаю, что у нее не получается быть точной, но все же… Сейчас буду. — Эмберли снова перевела свой взор на меня. — Пора идти. Нужно спасать планету, ну, ты знаешь, как это бывает.
— Ты не останешься на совещание? — удивленно спросил я.
Эмберли покачала головой, явно развеселившись:
— Мое присутствие здесь является тайной, помнишь? Я не собираюсь выходить на подиум перед половиной шишек этой планеты. — Она одарила меня своей ослепительной улыбкой, в глазах ее плясали чертики. — Не говори никому, что видел меня здесь, — очень не хочется тебя расстреливать.
— Я бы тоже предпочел, чтобы такой необходимости не возникло, — заверил я, стараясь, чтобы это прозвучало как ответная шутка, но сам в этом уверен не был.