Зов долга
Шрифт:
К моему несказанному облегчению, я оказался прав: стена перед нами исчезла под градом тяжелых зарядов в облаке кирпичной пыли, открыв ужасающе узкую полоску покрытой снегом грязи, за которой открывалась головокружительная панорама облаков.
— Кайафас! Он прямо над вами! — пронзительно прокричала Кастин, и я выпрыгнул из своего кресла.
— Бежим, быстро! — проорал я Юргену, и мы ринулись к зияющему проему в задней части «Химеры».
Мы прыгнули почти одновременно с тем, как днище машины, накренившись, ушло из-под наших ног; «Химера» подпрыгнула на обломках, оставшихся от стены, а затем исчезла за краем бездонной пропасти.
На мгновение я было усомнился, что мы допрыгнем. Затем мои сапоги ударились о скользкую от инея траву, и я, потеряв равновесие, тяжело упал на колени. Полное паники мгновение, пока я отчаянно шарил вокруг в поисках опоры, — мне казалось, что я соскальзываю туда, в эту ужасающую бездну. Затем руки мои впились в куст, крепко прицепившийся к самому
— Ну, пошла, — совершенно обыденным тоном заметил Юрген, усаживаясь на кучку обломков, в то время как пылающий дирижабль проскрежетал по верхушке неповрежденных секций стены, задевая оба края пролома, вызвав, в свою очередь, небольшую лавину из кирпичей.
У меня перехватило дыхание — я понял, что мне во время нашей безумной поездки по пространству космопорта не было видно, насколько широко распространилось пламя. Оно жадно со всех сторон облизывало баки с прометием, и металл стал красным от жара, так что катастрофа, безусловно, должна была вот-вот разразиться.
Раненое чудище завалилось в бездну — сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, по мере того как улетучивались последние остатки газа, увлекаемое вниз собственной смертоносной тяжестью, а также раскачивающейся на конце троса, подобно свинцовому грузу, нашей доблестной «Химерой».
— Кайафас! Вы там? — спросил в моем ухе голос Кастин, и я глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь в голосе.
— В порядке, — заверил я полковника. — Юрген тоже.
Что-то пророкотало, подобно далекому грому, и секунду спустя выдох жара пронесся совсем рядом с нашими лицами, мгновенно превращая снег на краю пропасти в пар. Далеко внизу облака зарделись алым светом, как будто каким-то образом под нашими ногами заходило второе солнце. Я еще раз глубоко вдохнул, стараясь не закашляться от попавшего в легкие окружившего нас теплого тумана.
— Но боюсь, нам потребуется еще одна «Химера».
Примечание редактора
Следующий отрывок публикуется без каких-либо комментариев с моей стороны, кроме одного: это типичный пример словоизвержения, которое вышло в печати в тот день.
«Периремунда сегодня: новости, которые важны для нашей планеты», 224.933.М41:
Героический комиссар спасает Дариен!
Огненный апокалипсис предотвращен!
Источники, близкие к офису Адептус Арбитрес в Принципиа Урби, [31] подтвердили слухи, которые широко разошлись этим утром, будто террористы, которые ведут презренную кампанию против всего, что обладает добротой и святостью на нашей благословенной Императором планете, были упреждены в своем наиболее дерзком из совершенных до сих пор нападении и их планы разрушены не кем иным, как комиссаром Кайафасом Каином, прославленным Героем Империума, чей недавний публичный обет сокрушить предателей в наших рядах столь сильно воодушевил нас и наших соотечественников.
Доблестный комиссар находился на аэродроме Дариена, когда прометиевый танкер, в команду которого пробрались еретические отродья, был направлен в самое сердце города в самоубийственной попытке взорвать несомый им груз и тем самым стереть с лица планеты как стратегически важный космопорт, так и миллионы невинных жизней. Действуя по секундному наитию, без какой-либо оглядки на свою личную безопасность, комиссар Каин присоединил один из швартовочных канатов дирижабля к оказавшемуся поблизости танку, чтобы лично отвести машину к краю плато и затем спустить с обрыва, дабы увлечь туда же и смертоносный груз, всего за какие-то мгновения до взрыва, который нанес бы смертельную рану беззащитному поселению.
К счастью для Периремунды и для Империума, жизненно важной частью которого является наш мир, комиссар Каин был милостью Императора избавлен от участи разделить судьбу тех, чей низкий заговор он столь героически пресек, и он вышел из происшествия без единой царапинки, с тем чтобы продолжать свой безжалостный поход с целью раскрыть и уничтожить врагов Его Священного Величества везде, где бы они ни прятались.
Выдающаяся храбрость комиссара Каина и его преданность долгу своим свидетелем имели полковника Кастин, величавую рыжеволосую валькирию, что командует полком, к которому приписан комиссар. Но на наш вопрос, есть ли правда в слухах о романтической связи между ними, она со всей скромностью отказалась ответить. [32]
31
Репортер, подбирающий крохи новостей, болтаясь на тротуаре возле здания.
32
Зная
Глава девятая
Новости о происшедшем, как оказалось, разлетались по Периремунде с удивительной скоростью, и я снова задумался, не рука ли Эмберли придала им ускорение. [33]
Едва прибыв на аэродром Принципиа Монс, мы чуть ли не в то же мгновение оказались окружены толпой пикт-репортеров и писцов из печатных изданий, которые орали, подобно вааагх орков, что-то по поводу проявленного мною героизма там, на Хоарфелле. К счастью, мы с Кастин оставили при себе наш эскорт, несмотря на потерю «Химеры», и потому сумели пройти через эту орду, не доставая оружия, пока Ластиг и его подчиненные удерживали напиравших на расстоянии вытянутой руки от нас с помощью прикладов и ругательств.
33
В данном конкретном случае необходимости в этом не возникло.
Возможно, не менее удачным обстоятельством оказалось то, что вальхалльцам климат здесь, так далеко внизу, казался неуютно жарким и от своих шинелей они избавились, а легкая летняя парадная форма Кастин весьма благоприятным образом облегала ее фигуру, демонстрируя в самом лучшем свете и таким образом отвлекая на нее немалую долю всеобщего внимания.
— Комиссар. Полковник. — Найт поджидал нас возле выхода из главного вестибюля воздушного вокзала, немного потрепанный, что неудивительно при обстоятельствах, в которых мы расставались в прошлый раз. Он был окружен тесным кольцом вооруженных юстикаров и явно не собирался повторять ошибку. Я начал чуть меньше сожалеть о потере «Химеры». Юстикар приветственно кивнул нам с Кастин, подчеркнуто не замечая при этом Юргена. — Не ожидал, что с вами будет настолько значительный эскорт.
— Могу сказать то же самое о вас, — парировал я, осознавая, насколько много вокруг нас любопытных ушей и что мне надо играть именно ту роль, которой от меня ожидали. О том, чтобы упомянуть причину нашего общего беспокойства, конечно же, не могло быть и речи. Я мотнул головой в сторону выхода. — Проследуем далее?
— Конечно же, — отозвался Найт, направляясь впереди своих слишком многочисленных юстикаров наружу. К моему удивлению, вместо обычной машины, которую я ожидал увидеть, нас поджидал приземистый бронированный «Рино» с включенным двигателем, аквилой и гербом Адептус Арбитрес на развевающихся знаменах, которые украшали его в той манере, которая мгновенно напомнила мне о злосчастном лимузине Киша. Наш провожатый поглядел на ожидающую машину с сомнением. — Я не уверен, что в ней хватит места для всех.
— Первая команда [34] может поехать на броне, — вызвался Ластиг, кинув взгляд на полковника. — Будем приглядывать, не появится ли какая-нибудь проблема.
Кастин кивнула:
— Это будет вполне уместно, не так ли?
— Конечно же, — произнес Найт, в то время как тон, которым это было произнесено, говорил совершенно противоположное.
Пока первая команда карабкалась на броню, находя для себя подходящие выступы, за которые можно было держаться, остальные залезли внутрь через одну из боковых дверей, которая с веским чавканьем захлопнулась за нами.
34
Как и многие подразделения с обширным опытом городских боев, 597-й, как правило, разделял свои отряды на две огневые команды, в каждой из которых было по пять солдат.
Я огляделся, почти сразу же сориентировавшись внутри машины. Прошло немало лет с тех пор, как нога моя ступала в чрево «Рино», но нутро было почти таким же, как и у тех, на которых мне приходилось кататься во время моей краткой приписки к Отвоевателям, — за исключением того, что здесь скамьи были закреплены на высоте более удобной для людей, а не закованных в броню гигантов Астартес. В их машинах ноги мои болтались в воздухе, как у ребенка на высоком стуле, что всегда заставляло меня испытывать удивительную неловкость. Потолок был, впрочем, столь же высок, как мне помнилось, так что над головой оставалось пространство большее, чем то, к которому я привык в «Химере», потому как рассчитан «Рино» все-таки на то, чтобы вмещать Астартес. Единственное настоящее отличие, которое я отметил, заключалось в оружейной стойке, разделявшей водительское и пассажирское отделения. Вместо громоздких болтеров, слишком тяжелых и плохо сбалансированных, чтобы ими мог эффективно пользоваться обычный человек, там находились травматические ружья, танглеры и стабберы.