Зов долга
Шрифт:
— Более чем ошеломителен, — произнес он. — Он потрясет всю Галактику! Подумайте об этом, Каин, подумайте об открывающихся возможностях! Если мы обретем надежный способ усилить психические способности сотен, возможно тысяч, индивидуумов на каждом из миров Империума — какое подспорье окажется у нас в руках против орд Хаоса! Мы могли бы обратить против врага его собственное оружие, сокрушить, очистить само Око Ужаса от нечистого присутствия! А когда Губительные Силы лягут к нашим ногам, сломленные, падут к подножию Золотого Трона, мы сможем стереть со звезд все до единого выводки ксеносов, и
— Это впечатляющая картина, — осторожно произнес я, уверенный, что этот инквизитор не менее помешанный, чем культисты Хаоса, на которых он призван был охотиться. — Но в Империуме немало миров, а подобный камень у вас всего один.
— В настоящий момент это так, — кивнул безумец, как будто я только что выдвинул возражение в разумном диалоге. — Именно поэтому исследования Метея настолько важны. Если ему удастся установить истинную природу и частоту энергии варпа, которая активирует превращение латентного псайкера в подлинного, мы могли бы сами производить устройства, служащие для той же самой цели.
— Нам также необходимо будет немного отточить методику, — несколько застенчиво добавил Метей. — На данный момент он действует лишь на очень небольшой процент латентных псайкеров. Для остальных тенесвет оказывается столь же смертелен при прикосновении, как и для обычного, незапятнанного человека.
— Ясно, — снова кивнул я. — Значит, добровольцев находить, должно быть, очень затруднительно.
— Именно по этой причине мы и подчинили себе Завет Благословенных, — объяснил Метей. — Они достаточно безумны, чтобы рискнуть, а те, что выживают, открывают в себе полезные умения и становятся орудиями Императора, даже не подозревая о том, кому же теперь служат.
— В иронии уже содержится немалый смак, не правда ли? — Киллиана снова понесло. — Солдаты врага, которых обманом заставляют защищать тот самый Империум, который они мечтают разрушить.
— Понимаю, отчего вы находите это столь занятным, — заверил я, — и почему вы так остро желаете продолжать сие доброе дело.
Я не удержался, вложив в эти слова немалую долю сарказма, но Киллиан страстно вцепился именно в них:
— Я знал, что вы поймете! — Он кинул победный взгляд на Метея. — Ну что я тебе говорил? Ради этого стоило рисковать, приводя комиссара сюда!
Как вы, вне сомнения, можете понять, изумление — слово, которое в очень малой степени описывало мои ощущения на тот момент. Чувствуя себя так, будто осторожно передвигаюсь по узкому карнизу над бездонной пропастью безумия, я медленно кивнул:
— Вы рассчитываете, что я передам от вас послание для Лазура и заставлю его отступиться?
— Именно! — воскликнул Киллиан. — Для того чтобы наша работа увенчалась успехом, мы должны быть свободны от вмешательства извне. Наш челнок отправится в течение часа, и, если вы доложите по возвращении, что все мы погибли на этом плато, никто не усомнится в ваших словах — только не в ваших, человека с подобной репутацией!
Плотный ледяной узел завязался где-то внизу моего живота, и я кинул беспокойный взгляд на Юргена.
— Не вполне уверен, что понимаю вас, — произнес я, и снова в моей памяти,
Но перестрелять всех находившихся в тайном храме Механикус — это одно дело, а на Гаварроне проживают тысячи человек, не говоря уже о сотнях воительниц Сестринства только в этом монастыре. Как именно Киллиан предполагает устранить всех их без посторонней помощи — совершенно непонятно. На лице инквизитора промелькнуло выражение ненормальной хитринки.
— Сестры полностью верны нам, в этом нет сомнения, но слишком многие из их числа знают о нашем здесь присутствии. Так что я заранее принял определенные меры.
Велев мне следовать за ним, он вышел из лаборатории, и я послушно отправился следом, как обычно сопровождаемый наступающим мне на пятки Юргеном. Метей остался, где был, осуществляя те приготовления, которые, очевидно, были необходимы для их скорого отбытия.
— Если вы откажетесь помочь нам, что, должен сказать, меня не слишком удивит, то, к сожалению своему, должен сообщить, что у нас хватит способов обеспечить и ваше молчание также.
— Что за меры вы приняли? — спросил я, немного задохнувшись, но наконец-то поравнявшись с собеседником.
Киллиан задержался возле одной из дверей, которые вели из коридора.
— Вот эти, — произнес он, распахивая створку.
Я отшатнулся, рефлекторно потянувшись к цепному мечу, в то время как Юрген вскинул лазган, выпуская весь заряд энергетической батареи на полном автоматическом режиме поверх моего плеча. Ликтор тиранидов, который обнаружился в открывшейся комнате, с визгом отпрыгнул и рухнул на пол, собственной тяжестью выбив пыль из щелей каменной кладки. Я осторожно ступил вперед, не спуская с него прицела лазерного пистолета, давая Юргену время перезарядить оружие, и только сейчас заметил, что тиранид еще до наших выстрелов был тяжело ранен и к тому же надежно прикован к стенам цепями, которые выглядели достаточно крепкими, чтобы удержать даже дредноута.
— О, браво! — Киллиан захлопал в ладоши, взглянув на Юргена с интересом, прежде чем снова обратить свое внимание ко мне. — Я понимаю теперь, почему вы настояли на том, чтобы ваш помощник остался при вас. Очевидно, в нем скрыто многое, что не видно глазу.
— Какого фрага эта тварь здесь делает? — спросил я, слишком потрясенный и ошеломленный, чтобы продолжать притворяться, будто все мы — рассудительные, спокойные люди.
Киллиан воззрился на меня как на недоумка, считая, что цель присутствия здесь тиранида очевидна.
— Привлекает рой, — пояснил он. — Эти существа источают феромоны, которые…
— Да знаю я, что они делают! — Я сорвался на крик, затем активировал бусину вокса. — Эмберли! Этот идиот припрятал в катакомбах ручного ликтора! Сюда идет целый фрагов рой!
— Предатель! — взвизгнул Киллиан, почти заглушив подтверждение приема от Эмберли, и выхватил из-под плаща плазменный пистолет.
Мое оружие, впрочем, было уже в руке, так что я просто нажал на спусковой крючок, прежде чем инквизитор успел поднять свое. Но вместо того чтобы ожидаемо рухнуть, безумец внезапно исчез с громким хлопком воздуха, устремившегося в освободившееся пространство.