Зов глубины

Katja Brandis and Hans-Peter Ziemek

Ruf der tiefe

Малышка Шелли изнывала от скуки. Она уже и крепость из песка построила, и растоптала её, и водой залила, превратив в озеро. Мокрый песок до красноты натёр ей пальцы, солнце сильно припекало,

– Когда ты уже наотдыхаешься! – капризничала Шелли.

– Скоро, дорогуша, построй пока ещё одну крепость. Смотри – вон две девочки, пойди поиграй с ними.

Девочки уже показали ей язык и дважды запустили в неё мячиком.

– Нет, не хочу. – Шелли задумалась. – А можно мне в воду на надувном матрасе?

– Ну ладно. Только далеко не заплывай, хорошо?

– Хорошо! – Обрадованная Шелли схватила надувной матрас и поволокла через весь пляж к морю, лавируя между людьми, полотенцами, лежаками и флаконами с солнцезащитным молочком.

Шелли столкнула прозрачный матрас в мелкие волны, щекочущие ей голени, улеглась на импровизированную лодку и стала грести обеими руками. Получалось лучше, чем она ожидала. Вода была восхитительно голубой и прозрачной – девочка даже увидела нескольких рыбок, снующих у поверхности. Шелли окунула руку в воду и засмеялась, когда рыбки испуганно бросились врассыпную.

Оглянувшись, она обнаружила, что отплыла уже на несколько метров от берега. Но ничего страшного: здесь всё ещё мелко – кое-где по пояс в воде стояли люди. Шелли гребла дальше. Как приятно греет солнышко, а если станет жарко, можно побрызгать на себя или свесить руки в воду. Опустив голову на матрас, девочка задремала.

Море местами было не голубым, а сине-зелёным. Мама ей объясняла, что это могут быть тени облаков или кораллы на дне, на которые нельзя наступать, потому что они острые как иголки. А это что за тень вон там, впереди? Только что она точно была в другом месте. Да, тень медленно движется. И она довольно большая – раза в три больше надувного матраса.

Приподнявшись и опершись руками на матрас, Шелли огляделась и с испугом заметила, что заплыла слишком далеко: здесь в воде уже никто не стоял – вдалеке виднелись только головы двух-трёх пловцов.

А потом девочка увидела кое-что ещё: в прозрачной воде не одна большая тень – их много.

Шелли закричала.

За пределами станции другие водолазы тут же включали фонари, полагаясь на их яркий свет, озаряющий пустынный морской ландшафт. Леону всегда казалось, что они отчаянно пытаются разогнать тьму. Но темнота окружала их со всех сторон – от неё никуда не деться, а тонкие лучики света от налобных и ручных фонариков в глазах Леона выглядели жалкими.

Из-за них другие многое упускали.

Леон любил темноту морских глубин. Ныряя в одиночку или с Люси, он часто выключал фонарь. Непроглядная чернота его не пугала – окутанный ею, он чувствовал себя в безопасности. Через некоторое время его глаза привыкали к темноте, и он видел то, чего не замечали другие: слабое свечение глубоководных креветок; тлеющую точку, выдающую рыбу-удильщика, – над её бесформенным телом нависал удлинённый плавник, похожий на удочку, и светящимся как фонарь кончиком плавника удильщик заманивал добычу в зубастую пасть; частое мигание фонареглазов, способных погасить светящиеся пятна под глазами, прикрыв их веками.

Его соседи. Когда он двигался под ними, они его не пугались: он часть этого мира.

Леон набрал в лёгкие насыщенную кислородом жидкость, нагретую водолазным костюмом до температуры тела. Он давно привык дышать чем-то вроде воды: ведь и рыбы с осьминогами прогоняют через жабры морскую воду, чтобы извлечь из неё кислород. Дышать воздухом ему было намного непривычнее: эту тонкую субстанцию приходится жадно глотать, чтобы надышаться.

Что-то обвилось вокруг его запястья. Это вернулась Люси. Даже при лёгком прикосновении он почувствовал, как сильны мускулистые щупальца осьминога – гораздо сильнее человеческих рук. Ещё и поэтому ему нечего опасаться глубины и темноты. Леон попытался установить с Люси мысленный контакт, и его окутало дружеским теплом.

– Ну как, нашла что-нибудь? – спросил он.

– Друг мой, недалеко отсюда есть несколько корок – то-то радости будет!

Пульс Леона участился:

– Отведёшь меня туда?

– Да, идём! – Люси снова коснулась его руки, указывая направление, и Леон не колеблясь поплыл в темноту. Ему не казалось, что он действует вслепую: глаза осьминога втрое крупнее человеческих и прекрасно приспособлены к глубине – они видят за него. В крайнем случае есть ещё функция навигации в дайвпаде – специальном наручном компьютере для водолазов.

Он не сомневался, что Люси нашла именно марганцевые корки: исследуя морское дно щупальцами, осьминог ощущает присосками его запах и вкус. Леон надеялся, что Люси обнаружила крупное месторождение: им срочно необходим успех. Нынешнее месторождение JT-203 практически исчерпано, главный офис начинает терять терпение, и в глазах руководителя проекта всё чаще читается упрёк: «Почему твой осьминог ничего не находит? Что ты делаешь не так, Леон?»

Леон и оглянуться не успел, как начал мысленно оправдываться, и ему с трудом удалось прервать этот безмолвный спор. Темнота и тишина здесь, внизу, имеют недостаток: остаётся много пространства для раздумий. Стоит утратить бдительность, как дурные мысли берут верх и отравляют весь мозг.

Недавно Леон целую вечность ломал себе голову, зачем кто-то спрятал под одеялом у него на койке пластмассовую коробку с надписью «Шоколад». Сначала он решил, что это подарок, но коробка оказалась пустой. Это что, намёк, что он ест слишком много шоколада? Или месть? Если бы эту коробку случайно обнаружил его наставник Эллард, неприятных вопросов было бы не избежать. Рацион юных водолазов тщательно сбалансирован, и посылки со сладостями, которые они изредка получают с поверхности, строго досматриваются. Но кто на станции хотел ему навредить? Его приятель Джулиан точно нет. Может, Билли? Вообще-то она славная, но недавно как-то странно на него косилась. Или Том?..