Зов крови
Шрифт:
— Не говорят, если хотят жить! — ответил с сарказмом, отмечая, что Александра сама того не заметив, перешла на «ты».
Определение «красивый» казалось мне слащаво-женским и почему-то всегда раздражало. Меня так в детстве называла только мать: «ангелочек», «прелестный мальчик», «ласковый котенок» и все такое прочее.
Конечно, с возрастом я нашел, как использовать привлекательную внешность для достижения вполне земных целей…
Но сейчас комплимент Александры наполнил мою душу теплотой и какой-то щенячьей радостью. Зверь так вообще лег на спину, поднял лапы и
«Слабак»!
Александра облизнула высохшие губы, и я больше не мог сдерживаться. Протянул руку, прижимая её к себе, целуя.
Тихонько застонав, она сама углубила наш поцелуй. Никогда не думал, что практически невинная ласка может приносить такое… наслаждение. Её язык проник между моими губами, прошелся по дёснам, сплелся с моим собственным. И это показалось мне чем-то почти божественным!
Не разрывая поцелуй, она по-хозяйски опустила ладонь, прошлась легкими касаниями по моей груди, животу, обвела пупок и совершенно неожиданно, спустившись ниже, обхватила тоненькими пальчиками мою возбужденную плоть. Я думал, у меня из глаз брызнут искры, а кровь в жилах забурлит. Вдруг стало душно и я заскрежетал зубами, пытаясь взять себя в руки.
Пустые небеса! Ч-что за?! Её ладошка медленно двигалась вверх-вниз, с невинной непосредственностью, совершенно неумело, но от этого настолько крышесносно, что если это продлится дальше, я не смогу сдерживаться!
— Если ты будешь продолжать мучить меня подобным образом, я взорвусь раньше времени! — прошептал ей в губы.
Глава 14. Говорят, сердце и тело — две разные вещи. Это ложь. Когда затронуто сердце, тело тоже жаждет прикосновений
Глава 14. Говорят, сердце и тело — две разные вещи. Это ложь. Когда затронуто сердце, тело тоже жаждет прикосновений
Я не знаю, где набралась смелости, кто или что подтолкнуло меня на подобную ласку, но я сделала это. После первых неуверенных касаний я не испугалась и не убрала свою руку с его возбужденной плоти. Нейт, ухватившись обеими руками за стенки ванны, выгибался всем телом навстречу моим рукам, кусая губы, пристально наблюдая за мной. Он не стеснялся своего возбуждения, а наоборот, показывал, давал понять, что я делаю с ним. Это было чем-то совершенно новым! Я чувствовала себя всесильной!
Сердце грохотало, дыхание срывалось и мне казалось, что во мне проснулась древняя необузданная сила. Тело и душа слились в одном тягучем сладостном ожидании. Я отдалась на волю инстинктов, и они вели меня к цели, мне пока ещё не ведомой, но очень, очень желанной. Я знала, что впереди ждёт что-то невероятное, и постанывала от нетерпения. Только этот мужчина мог дать мне то, что я хотела сейчас.
Я вновь пробежалась кончиками пальцев по шелковой головке его естества. Нейт протянул руку, и я почувствовала мягкое, полное нежности прикосновение: вот он погладил меня по щеке, очертил линию скул, провёл пальцем по верхней губе, очертил её контур. Осторожно отпустив напряженную мужскую плоть, я провела погладила его по бёдрам и животу, возвращаясь к мускулистой груди.
Нейт одним рывком оттолкнулся
Зажмурившись, обвила его руками, упиваясь игрой мышц на его спине, перекатывавшихся под горячей шелковистой кожей. Он подхватил меня под попу, неся к кровати.
Дрожа всем телом, я цеплялась за него, остро ощущая его возбуждение между своих ног. Нас разделяло лишь тонкое кружево моего белья, и осознание этого заставляло нетерпеливо ерзать в его руках.
Мгновение, и мы рухнули на мягкую перину кровати.
— Ты — моё безумие, — шепчет он, — наваждение… мечта… как же я хочу тебя…
«Да! Да! Да!»
Нейт приподнялся на локтях и начал расшнуровывать мой корсет, раздвигая кружева. Я лежала неподвижно, но каждое его движение отзывалось дрожью в теле. Мне как будто не хватало воздуха. Хотелось, чтоб он быстрее освободил от этих пут. Наконец он дёрнул за тонкую ленточку, и я приподнялась, помогая снять его.
Оттолкнувшись от кровати, он встал на колени, располагаясь между моих ног.
— М-м-м, это мы, пожалуй, оставим, — его рука скользнула по моей ноге, затянутой в кружево чулок, — а это нам мешает, — он медленно снял с меня чёрные панталончики. Наклонившись, навис надо мной, держась на руках, и произнёс прямо в губы: — я запомню тебя такой.
Мы смотрим друг другу в глаза и на несколько секунд мне кажется, что он знает, что это именно я сейчас с ним, я — Александра Маккой, а не безымянная «бабочка», принявшая мой облик.
В который раз за вечер у меня сбивается дыхание и тревожно ноет сердце. А затем он склоняется, легонько касаясь уголка моих губ, прикусывая и целуя, опускается к груди.
От его поцелуя мои соски твердеют. Нейт легонько прикусывает вершинку, обводит её языком, обхватывает губами, посасывая. Я выгибаюсь, желая продлить ласку.
Он берёт мою ладонь и кладет её на вторую грудь. И мы вместе, сплетая наши пальцы, дразним напрягшийся сосок, пока Нейтон, целуя мой живот, опускается ниже.
Его пальцы скользят туда, где всё горит и жаждет большего, хотя мне еще ни разу не доводилось испытывать нечто подобное.
— Ох, какая же ты влажная…
Ёрзаю под ним, но он только крепче прижимает меня к перине, с напускной серьёзностью пробормотав: — Лежи спокойно… Хотя ты тоже можешь трогать меня…
Я протянула руку, дотянувшись до его лица. Провела пальчиками по губам — он ответно поцеловал мою ладонь, как тогда, в самую первую нашу встречу! Потянулась к его волосам, ероша пряди, сжимая их.
— Да-а, вот так…
Нейтон опустил голову, и я поняла, что он собирается сделать. Дернулась, инстинктивно сжимая бедра.
— Тш-ш…не надо, — произнес он с улыбкой в голосе. — Чем больше ты таишь от меня, тем больше я этого хочу. Расслабь ноги, сладкая.
Я всхлипнула, когда его язык коснулся центра моего наслаждения, а затем к губам и языку присоединились пальцы.
— О-о-о, — простонала я.
— Одно твое слово, — сказал он, прерывисто дыша, — если ты не хочешь, чтобы я продолжил… Скажи, что я должен остановиться. Скажи, что с тебя достаточно…