Зов Праматери
Шрифт:
Дочь второго сына выходила за третьего сына – незамысловатое подспорье и без того негласному союзу северян. Три северных клана – Яввузы, Маатхасы и Каамалы – всегда поддерживали друг друга, особенно с тех пор, как почти сотню лет назад последними вошли в состав великодержавного Яса, и по сей день к неудовольствию его правительства находились на особом положении…
Свадьба удалась на славу. Гуляли шесть дней. Дозорные проспали…
С того дня, как север стал
Шауты ударили по ближайшему к границе двух северян укреплению. Расположенный там отряд погиб почти полностью – уцелели лишь отправленные еще до начала схватки вестники. Когда гонец из атакованного гарнизона прибыл с сообщением, все Маатхасы протрезвели вмиг. Моментально развернули деятельность по организации и сбору войск. Близлежащим отрядам Яввузов Сабир приказал тоже немедля выступать в сторону Лазурного танаара. Разослав вестников своим знаменосцам, Сабир дал Маатхасу слово помочь в войне. В намерении лично оценить ситуацию и переговорить с таном Махраном, Сабир решил дождаться выделенных им подкреплений и во главе их отправиться вслед за Сагромахом. Но в первую очередь, едва доставили депешу, Сабир отослал обратно в фамильный чертог жену, детей и невестку – новоиспеченную жену Тахбира. Лидером отряда назначил Руссу. Дувал, как охранник семилетней танин Бансабиры, поехал с ними.
– Русса, – сказал Сабир в напутствие, – ты должен выжить и уберечь сестру, понял?
Бастард кивнул.
– Дай слово.
– Клянусь.
Тан ударил коня сына по крупу. Заскрипели повозки, везущие дам и маленькую девочку.
На этих тянущихся скарбах настояла Эдана Ниитас – Бану еще слишком маленькая, чтобы проделать такой громадный путь верхом. Не по силам детскому организму, к тому же девочке… Напрасно спорил с ней Сабир, отправляя в путь. И уж совсем бессмысленны были уговоры Руссы:
– Еще бастард не учил меня, как быть! – высокомерно отвергала женщина все его доводы.
Вражеский летучий отряд нагнал их через два дня. Дувала подстрелили первым. Выгнув спину, из которой крестообразным росчерком торчали две стрелы. Защитников тану и танин не хватало против сорока шаутских головорезов. В безумном хаосе и суматохе Русса, сорвал с петель дверь повозки и заорал:
– Госпожа, быстрее, берите дочь и полезайте на коня! – он держал за вожжи лошадь одного из павших солдат.
– Брат, дай мне меч, я могу сражаться! – заявила девочка, взметнувшись из рук прижимавшей её матери.
– Помолчи, Бану! – одернул бастард сестру.
Эдана медлила.
– Госпожа, умоляю, бегом!
Тану, пригнувшись, встала, таща за руку дочь. Но стоило ей высунуть голову из повозки, как просвистевшая в воздухе стрела вонзилась в горло. Конь под бастардом нервно дернулся. Русса обернулся в сторону атаковавшего – кто-то из своих кинулся на него.
– Мама! – заверещала Бану. Но захлебывающаяся кровью Эдана уже сползла на землю.
– Эй! – раздался голос одного из неприятелей, – да это не лазурные ни разу! Это пурпурные!
– Тебе какая разница, – ответил ему кто-то, и снова раздался лязг и крик.
– Госпожа, – позвал Русса сидевшую в повозке жену дяди Тахбира, о которой не вспомнил прежде. – Полезайте на эту лошадь, скорее!
Молодая женщина покачала головой:
– Увози её, Русса. Если хоть немного любишь сестру, увози её домой! – она усадила девочку Руссе в седло.
– Но, госпожа?… – от такого решения юноша растерялся.
– Ну же! – раздался голос. – Шевелись!
Воины тана Сабира в схватке с врагом нещадно таяли.
Молодая женщина твердой рукой вытащила из-за кожаного пояса клинок.
– Да что ж Вы делаете, танин?! – начал Русса.
– Увози сестру, дурень! – крикнула женщина и вогнала кинжал себе в сердце.
– Тетя! – позвала Бану. Русса моргнул так, точно ослеп на мгновение. Потом приказал:
– Стоять до последнего!
Развернул коня и, накрыв содрогавшуюся сестренку собственной спиной, погнал скакуна, прижимаясь к гриве. Ужас расправы над последними сражающимися оставался позади. Шестеро мечников из алых погнались за Яввузами. В миле к западу от тракта начинался лес Цукхато. «Только бы дотянуть! – думал Русса, мча по бездорожью. – Только бы дотянуть!»
Враги нагоняли стремительно. Щелкнул кнут, и Русса – хвала Праматери! – успел разжать объятья, вылетая из седла.
– Русса! – обернулась девочка в седле, натягивая поводья и останавливая гнедого.
– Бану, спасайся! – велел брат. Но девочка вытащила один из двух ножей у себя на поясе и без промаха метнула в того врага, который держал кнут. Нож не долетел, но враг отвлекся на движение. Это дало Руссе драгоценные секунды, чтобы перехватить инициативу.
– Бансабира!! – заорал он неистово. – Я велел тебе спасаться! – Бастард в первую очередь рубил лошадей – пеший воин вдвое слабее конного. Девочка в седле, видя, как брат отбивается от врагов, отстегнула от седла лук и выпустила несколько стрел. Лишь один из скакунов громадным телом повалился на землю.
– Держи девчонку!
– Сестра, умоляю, СКОРЕЕ!! За этим лесом на один дневной переход будет крепость Ширак, это знаменосцы отца! Ну же, СКАЧИ!
– БРАТ!
– БАНУ, ЖИВО!!
И Бану машинально сдавила пятками бока коня, все еще на полном скаку оглядываясь на Руссу и крича:
– БРАТ! БРАААТ!
На всю жизнь Бансабира запомнила страшную картину, когда четверо головорезов окружили Руссу стеной. И его надрывное «СЕСТРА!» тоже запомнила – бастард понял, что два неприятеля, которых они не успели лишить коней, погнались за девочкой.
На полном скаку закинула Бансабира за спину лук и отстегнутый колчан с десятком стрел. Влетела в лес. По тропкам, по недавним проталинам, Бану петляла, уходя от преследователей, дышавших в спину. Наконец, оторвалась от них и притаилась, уложив коня под раскидистыми ветвями, в высокой траве. Дождавшись, пока злодеев и след простынет, Бансабира выбралась из укрытия, и помчалась назад, на помощь брату. Она летела сквозь лес, и ветки хлестали по лицу, заставляя закрывать глаза. Конь, казалось, обезумел.