Зов предков. Истинная для генерала
Шрифт:
Мужчина стал так же как и я, на колени, на своей кровати. Его пальцы нежно и ласково прошлись по рукам сверху вниз.
— Готова!? — И кивок был моим согласием.
Дайан медленно приблизился к шее, чуть наклоняясь к ней. Его пальцы нежно коснулись её, проскальзывая дальше к волосам на затылке. Он мягко обхватил затылок рукой, указывая в какую сторону вонзит свои клыки. Его горячее дыхание опаляло кожу, вызывая приятную дрожь в моём теле. Я сжалась, в ожидании боли от укуса, но её так и не последовало. Сперва его губы нежно прикоснулись к коже, принося удовольствие, а не боль. Затем
Его язык и губы приятно танцевали на моей шее, распространяя волны удовольствия. Всё тело кричало: бери всё без остатка! Я жаждала его клыки на своей шее больше всего на свете, в то время как он дальше продолжал сладчайшую на этой земле муку. Его руки, изучая, гладили талию, раскрывая во мне словно бутон спектр различных эмоций и ощущений. С моих уст вырвался глухой стон, вызывая ответную реакцию у мужчины.
Клыки вонзились в мою пылающую от жара плоть, порождая краткий миг жгучей режущей боли, сменяющийся чувством эйфории. Дайан издал горловой звук, поджигая меня, как фитиль, отчего кровь запела в жилах. Каждая клеточка тянулась и стремилась к нему.
Уста наконец коснулись нежной кожи мужчины. Я ласково целовала шею, немного втягивая в себя, подражая его прошлым действиям, которые с каждым движением сводили с ума. Но долго сопротивляться своему зову крови не могла. Клыки вонзились в шею Дайана и долгожданный пьянящий вкус крови коснулся языка.
Я испивала и не могла остановиться. Мужские ладони с силой сжали девичьи ягодицы, прижимая к телу. Совсем не заметила, как он оторвал свои уста от меня. Его рана уже также затянулась, и я чуть отстранилась от него, но заметила струйку крови, которую случайно упустила. Медленно пройдясь языком по плоти, стёрла след тёмной полоски с ключицы и шеи, легонько прикусывая в конце.
Наконец отстранившись, мы с Дайаном взглянули друг другу в глаза. Я смотрела на своего компаньона, защитника и друга. Его глаза не были холодными и бесчувственными, как он сам часто делал вид. В этот миг они горели. В желании. Я медленно приблизилась, обвивая его шею руками, проходясь по ёжику на затылке. Притянув мужчину ближе, губы впились в его. Мне не верилось, что наконец это случилось. Дайн тут же ответил на мой пыл, взяв инициативу на себя.
Мы жадно целовались, обмениваясь вкусами друг друга. Поцелуй был то медленный и нежный, словно спокойное море, то страстный и необузданный, словно ураган, уносящий всё прошлое, создавая новое яркое будущее.
Нам обоим ясно, это не простое испитие, ради спасения моей жизни. Это долгожданный нами миг, принятие чувств, которые рьяно пытались отрицать. Мы оба тяжело дышали, хватая воздух губами. Мужчина опустился ниже моих уст, целуя подбородок. Голова запрокинулась, открывая доступ к шее. Дайан медленно и мучительно опускался вниз, целуя каждый дюйм на своём пути. Опустившись на зону декольте, он нежным движением пальцев прошелся по груди, обводя обеими руками границы моей томящейся груди. Каждый большой палец нащупал торчащие под тканью рубахи бугорки, слегка нажав на них.
— Как же я хотел бы продолжить… Но только не здесь… Ты согласна?
Приподняв веки и устремив взгляд к Дайану, увидела сквозь мрак тёплый взгляд голубых глаз. Сглотнула, приводя свои мысли в порядок. Кожа горела, и на ней до сих пор ощущались его нежные уста. А дурманящее горячее дыхание, которым он дышал, сводило с ума. Чертовски не хотелось заканчивать наше с ним наслаждение, но он был прав. Это последнее место, где мы должны соединиться.
— Если ты захочешь продолжить я… — Добавил он, когда я долго не отвечала, но быстро прервала его.
Палец прижался к его не полным, но опухшим от долгих поцелуев губам. И Дайан мягко захватил его зубами, а затем губами, всосав. Быстро отпустив палец из своего плена, и уложив меня на постель, обнял и прижал к своей груди.
— Спи, Клиа! — Смиренно промолвил он.
Почему духи выбрали мне в пару именно Дериана? Шепот множества древних душ заполонили голову, с желанием дать ответ, на беспокоящий меня долгое время вопрос. Но я так и не успела узнать отклик этих душ, потому что в мгновение ока погрузилась в сновидение, в объятиях того мужчины, рядом с которым чувствовала себя в безопасности.
Глава 19
Не забирай мою светлую душу себе! Взывал один из прекрасных цветков. Темнейшая из туч лишь посмеялась в ответ. Моя грозная сила не коснётся твоих лепестков! А даже если мрак не услышит твой зов, ты погубишь свои тело и душу сама!
Каждый из нас задумывался о своей дальнейшей судьбе. Насколько наша душа ценна для этой вселенной. Какое количество времени она нам отмерила? До каких пор осталось томиться… Умру я один, иль со мной кто-то будет? Мою руку будут сжимать в смирении и принятии, иль напротив чувствуя злость на вселенную? Делая последний вдох, удастся узреть лицо любимого мной, иль узрю лишь жестокую и непоколебимую смерть? Последний миг пролетит кометой, иль будет мучить каждой своею секундой.
Это будет спокойная смерть во сне, где ты найдёшь свой долгожданный покой, или исход прибудет, как гром среди ясного неба? Смерть окажется чиста и невинна, иль она прибудет в одеянии дьявола? Конец предрешен при нашем рождении, иль это случайное стечение обстоятельств?
Спокойная смерть во сне, без мук и страданий… Мечта каждого из нас. Смерть, словно прикосновение пёрышка к телу. Она медленно витает над нашими головами… Выжидает… А прикоснувшись, всё разом меняет, принося долгожданную милость. Тело уже не терзают жестокие боли, а уже отпускает бессмертную душу в загробный мир. В мир, где нет мук и страданий, а души находят покой.
Все твои убеждения выворачивают наизнанку. Бьют. Калечат. Предают. Вот чему свидетелем я постоянно становлюсь в этом беспощадном месте. Ежедневное насилие. Утром, в полдень, днём и ночью. Каждый день повторяется снова и снова, ничего не меняется. Только жестокость.
Септентрийские мужчины мне чужды, в отличие от женщин. Мне было безмерно жаль здешних женщин и детей. Им приходилось жить в окружающей бесконечной жестокости. Происходящее в лагере безмерно ранило мою душу, и с каждым днём снова и снова рвало душу и сердце на куски. Я пытаюсь заглушить крики страданий в своей голове, но это мне никак не удаётся.