Шрифт:
Алексей Лебедев
ЗОВ САЛАМАНДРЫ
За мной следили уже неделю.
И это было не столько страшно, сколько странно и непонятно. Конечно, будь я гангстером или детективом, шпионом или секретным агентом, в этом не было бы ничего удивительного - возможно, я принял бы это как должное. Но в моем случае я не видел решительно никакого повода. Забавно, но только это странное все продолжающееся приключение заставило меня задуматься, какое же я ничтожество.
Стоит ли говорить, что я никогда не имел отношения ни к каким важным секретам и тайнам; коммерческие наши тайны я сюда не отношу - по большому счету, это такая чепуха...
Есть еще вариант - фатальный. Конечно, много лет прошло с тех пор, как пал режим Нилтаса, и правительство у нас самое демократическое, и страшные полумистические органы давно расформированы, переформированы и реформированы в цивилизованные структуры, откуда можно даже потребовать свое досье; ну а вдруг снова? По привычке начинаешь думать, что, когда, кому и где сказал - и холодная лихорадка страха ползет по телу, потому что да, говорил всякое; учили нас демократии - и выучили, что же теперь делать? Так каждого можно брать, не только меня.
И последний вариант - не было ничего. Ну что удивительного в том, что кто-то едет тем же маршрутом, что и ты? Или что человек идет той же дорогой позади тебя? И действительно ли это один и тот же человек? Я мог и обознаться по близорукости. Память предательски подсовывает сегодняшний эпизод в кафе: я ловлю на себе пристальный взгляд человека в сером плаще. Он хитро улыбается и кивает. Меня охватывает озноб, я медленно отворачиваюсь и ухожу... Может, его вообще не было? Наверное, это безумие, мания преследования, и мне надо обратиться к психиатру - и меня вылечат. Но, может быть, тогда я больше не увижу Ее?
Так я размышлял, пока машина везла меня из шумного мигающего разноцветными огнями центра на окраину, в район, справедливо именуемый спальным.
Улица была пуста. Ночь вступила в свои права, мертвенный свет фонарей и оранжевые квадраты окон были только иллюзией человеческой власти. В который раз я почувствовал себя словно в подводной лодке - окруженным невидимой, но враждебной средой. Воды я боялся с детства - с тех пор, как чуть не утонул в море, когда мама зазевалась. Почему нашим поведением управляют такие мелочи? Жалкие мы существа...
Машина остановилась и загудела, уведомляя меня о завершении программы. Это было не совсем верно, потому что припарковалась она метрах в двадцати от дома, но сколько я не нажимал кнопку выполнения, машина только гудела и с места не двигалась. Очевидно, в ее электронных мозгах произошел какой-то заскок, но разбираться в этом сейчас не было ни времени, ни сил. Переборов инстинктивный страх, я открыл дверцу и вылез из машины.
Идти мне было всего ничего, но влияние ночи сразу обрушилось на меня. Стояла удивительная тишина, слышны были только мои шаги. Около дома я увидел неровные сполохи света горел костер, вокруг него копошился маленький человечек; он лепетал что-то и подбрасывал в огонь подобранный на улице мусор. Это был Арсен, безвредный дурачок, живущий в нашем доме в каморке под лестницей. Я подошел поближе - языки пламени завораживали меня, обещали встречу с Той, единственной... Человечек обернулся, и вновь меня передернуло: на мгновение мне показалось, что я вижу лицо человека из кафе, моего преследователя, его хитрую усмешку. Я зажмурил глаза, а когда вновь открыл их, передо мной был Арсен - он неловко, по-китайски, кланялся - это была его обычная форма приветствия. Я кивнул ему и вошел в дом.
Поднявшись на второй этаж и открыв дверь ключом, я щелкнул выключателем, надеясь включить свет в прихожей. Света почему-то не было. Конечно, лампочка могла перегореть. Я закрыл за собой дверь и прошел в комнату, чтобы включить свет там. Этого не произошло. Я стоял посреди пустой квартиры, и это больше не была моя территория - это были владения тьмы. В какое-то мгновение меня объял жуткий, панический страх, несравнимый по силе с прежним, и тогда я выхватил из кармана спичечный коробок, дрожащими пальцами взял сразу несколько спичек и резко чиркнул ими, словно вспоров себе вены. Огонь вспыхнул неожиданно ярко, на сетчатке запечатлелся огненный шар, а потом я увидел Ее.
Она являлась мне за пеленой огня, но с каждым разом я видел Ее все лучше. Ее обнаженное тело было блестящим, словно жидкая ртуть, а ярко-рыжие густые волосы словно составляли единое целое с ласкающими их языками пламени. Она стояла, опустив голову, но я знал - когда-нибудь Она покажет мне свое лицо, посмотрит мне прямо в глаза и тогда... Что произойдет тогда? Должно быть, я окончательно сойду с ума.
Я очнулся лежащим на полу. Видимо, я упал; хорошо, что у меня такой мягкий ковер. Весь свет горел. Я поднялся с пола, умылся и, прежде чем лечь спать, принял несколько таблеток успокоительного.
Мне снился какой-то вязкий кошмар, а когда я наконец выкарабкался из него, в нос ударил резкий запах гари. Я сел на кровати и увидел, как горят мои любимые занавески. Огонь охватил уже половину комнаты. "Черт! Этот урод все-таки поджег дом", подумал я и бросился действовать. Вернее, попытался, потому что все движения мои были заторможены, а в голове шумело. Телефон стоял рядом с кроватью, я поднял трубку и услышал тишину. Тогда я отбросил ее и стал спасать то, что казалось мне самым важным. Схватив все в охапку и накинув плащ, я бросился к двери. Замок не открывался. Завыв от беспомощности, я подергал ручку и понял, что остается только окно.
Выпрыгнув, я ударился и довольно больно - удивительно, что вообще остался цел. Потом я каким-то образом оказался в машине, где, наконец, смог собраться с мыслями. Конечно, здесь же я мог и переночевать, но мне хотелось комфорта и человеческого участия. Поэтому я набрал адрес одного моего друга, совсем не задумываясь о последствиях.
Он открыл не сразу, потом появился, запахнувшись в халат с драконами и сонно хлопая глазами.
– Ты? Что случилось?
– Извини...
– Ты знаешь, который час?!
– Не знаю, - я действительно не знал.
– Погорел я...
– На чем?
– в деловитости ему было не отказать.
– Да ни на чем! Пожар у меня, дом сгорел...
– Ну, проходи.
Я прошел в комнату и сел на диван. Он встал в дверях и некоторое время смотрел на меня. Его звали Филипп Вронски, или просто Фил. Мы когда-то учились вместе.
– Да, Джек, ну и видок у тебя, - сказал он наконец.
– А ты думал!
– вскинулся я.
– Хорошо, хорошо. Барахло свое можешь положить на стол, - он подошел к бару и налил в бокал что-то шипучее: - На-ка, выпей.