Зов смерти

Слушая стройный хор окружавших ее тихих звуков, Виолет

И в то же время она слышала что-то еще. Что-то едва различимое. До поры до времени.

Она слишком хорошо знала, что означает этот звук, новый и такой чужой здесь. Уж во всяком случае, с чем он связан. Она слышала похожие звуки, ощущала запахи, воспринимала подобным образом цвета на протяжении многих лет. Столько, сколько себя помнила. Она называла их отголосками.

Она оглянулась — проверить, не слышит ли отец то же, что и она, хотя и так знала. Он не слышал. Лишь она могла различить этот навязчивый звук. Одна она понимала, что он предвещает.

Отец спокойно шел сзади, шагал медленно и уверенно, внимательно наблюдая за своей восьмилетней дочкой, бегущей впереди.

Тот звук снова прошелестел рядом, принесенный ветерком, закрутившим вокруг ее ног вихрь желтых листьев. Она на миг остановилась, чтобы прислушаться, но звук исчез, и она двинулась дальше.

— Не убегай далеко! — раздался сзади спокойный голос отца. Он и в самом деле не волновался. Это был их лес.

Виолет росла здесь, изучая мир вокруг. Она узнавала, как определять стороны света по лишайникам на стволах деревьев, время — по солнцу (когда его не скрывала пелена облаков). Здесь все было просто и понятно, даже для восьмилетней девочки.

Не обращая внимания на оклик отца, она быстро шла по тропинке, не переставая прислушиваться к чему-то, что влекло ее вперед. Казалось, ноги сами несли ее дальше, пока она пыталась расслышать в том звуке хоть что-то понятное. Она перешагнула через валежник и стала пробираться сквозь заросли папоротника на сырой земле.

— Виолет! — Голос отца нарушил ее сосредоточенные мысли. Она остановилась, крикнула в ответ «я здесь!» — не так, правда, громко, как следовало бы, и пошла дальше.

Звук усиливался. Не становился громче, но набирал мощность. Вибрации отдавались дрожью у нее под кожей.

Именно так это всегда происходило. Так ее посещали эти ощущения. Описать их было невозможно, хотя все они имели свое четкое значение.

Виолет знала, что должна ответить, когда вдруг чувствовала их появление.

Теперь она была уже близко. Так близко, что могла слышать голос. Звук, что вел ее, был голосом. Одиноким и потерянным, ждущим, что кто-то — хоть кто-то — ответит.

Этим кем-то и была сама Виолет.

Она остановилась у влажной насыпи, покрытой толстым слоем прелых листьев. Эта куча сырой земли, на которой ничего не росло, выглядела совершенно чужой среди густых зарослей. И даже маленькая Виолет понимала — землю здесь насыпали так недавно, что она еще не успела дать жизнь растениям.

Девочка опустилась на колени, ощущая, как пульсирует под землей звук. Она чувствовала его вибрации в жилах, чувствовала, как он отдается во всем ее маленьком теле. Недолго думая, она рукавом пальто смахнула с холмика листья и мусор и начала разгребать ладонями мягкую землю.

Отец наконец догнал ее — она услышала его тихие шаги и голос:

— Что нашла, Ви?

Виолет была слишком поглощена своим занятием, чтобы ответить, и он не стал подглядывать. Отец привык к тому, что его маленькая дочка находит потерянные души леса. А потому прислонился к высокому стволу кедра и ждал, почти не глядя на Виолет.

Ее пальцы тем временем нащупали что-то твердое и гладкое, холодное и негнущееся. От ощущения необъяснимой тревоги она вздрогнула, но продолжила рыть. Снова погрузив ладони во влажную землю, опять натолкнулась на что-то холодное и твердое.

И в то же время слишком мягкое для камня. Тревожное предчувствие вновь кольнуло ее.

Виолет опять приступила к работе, но теперь не копала, а смахивала рукавом тонкий слой земли, чтобы рассмотреть получше, что же там, под ней. Отец с интересом склонился над ней, вглядываясь в неглубокую ямку.

Виолет рукавом куртки осторожно сметала и счищала землю с поверхности своей находки, опасаясь ее повредить.

Внезапно она поняла, что это. Отец, все время стоявший позади нее, ахнул. Его сильные ладони опустились на плечи дочери и увлекли ее в надежное кольцо рук подальше от разрытой земли… от зовущего ее голоса.

И от лица девочки, смотрящей на нее неподвижным взглядом из-под влажной земли.

Звон будильника бесцеремонно разорвал уютную пелену сна, окутывавшую Виолет. Она высунула руку из теплого кокона одеяла и нажала кнопку. Не открывая глаз, попыталась снова погрузиться в объятия сна, но дремотная пелена уже истончилась и порвалась. Девушка проснулась.

Она вздохнула — все еще не хотелось вылезать из постели — и стала вспоминать, что же было во сне, перед тем как в него грубо вторгся звонок будильника. На мгновение ей показалось, что она вот-вот вспомнит, но тут неуловимые видения окончательно покинули ее.

Наконец Виолет с недовольным стоном отбросила одеяло, резко села на кровати и успела выключить будильник до того, как он снова зазвонил через положенные девять минут.

Сегодня был третий день учебы, и Виолет не хотелось начинать первый год старшей школы с опозданий. Пытаясь взбодриться, она потерла лицо руками, чтобы кровь быстрее двигалась по сосудам. Определенно, ранней пташкой она не была.

Она машинально приняла душ, почистила зубы, оделась и придирчиво осмотрела себя в зеркале: под глазами залегли темные круги. В очередной раз подумала, как было бы хорошо занырнуть под остывающее одеяло, уютным гнездышком свернувшееся на кровати.