Зов смерти
Шрифт:
— Как ты думаешь, они позволят твоим накачанным стероидами монстрам затолкать меня на заднее сиденье автомобиля и увезти насильно домой?
Мейсон жестом пригласил собравшуюся толпу присоединиться к ним. Комиссар приподнялся на носках, чтобы видеть стоящих сзади.
— Кто из вас Джим Уингейт?
Молодой детектив шагнул вперед под пристальным взглядом Хейзел.
— И ты, Брут?
В ответ Джеймс бросил на нее жалобный взгляд и принялся оправдываться:
— Он собирается перевести расследование в Мэйфер и отдать под начало Спира, если вы не согласитесь на его условия.
Мейсон протянул руку Уингейту, и молодой полицейский
— Давай же! — поторопил Мейсон, и они обменялись рукопожатиями. — Примите мои поздравления! Теперь вы новый исполняющий обязанности начальника управления!
— Да уж! — пробормотал Джеймс.
— Послушайте все меня! — обратился комиссар к остальным. — Детектив уголовной полиции инспектор Хейзел Микаллеф временно отстраняется от своих обязанностей. Однако я надеюсь, что на период ее временного отсутствия вы продолжите безупречную службу под компетентным началом сержанта Уингейта…
— Констебля Уингейта, — поправил его Джеймс.
— Да-да, — согласился комиссар и добавил: Надеюсь, ваша работа и впредь будет выполняться согласно установленным инструкциям.
Среди полицейских послышался недовольный ропот, и тогда к ним повернулся новоиспеченный начальник:
— Извините, ребята, я сам тоже не в восторге от такого поворота событий. Кто не может работать в новых условиях, говорите сейчас. Никаких обид! Или все расходятся по местам и занимаются делом. На карту поставлена жизнь человека!
— Значит, все-таки поедешь, — усмехнулся Мейсон, обращаясь к Хейзел. — Как будто тебя здесь не было вовсе!
— Сукин ты сын! Я поеду на своей машине!
Теперь уже бывшие сотрудники покидали парковку, бросая на нее сочувствующие взгляды.
— Хейзел, а эта машина вовсе не твоя! Она принадлежит полиции! — ехидно заметил Йен, и один из гигантов открыл заднюю дверцу, предлагая ей сесть в автомобиль Мейсона. — Констебли Эруитт и Атгет почтут за честь отвезти тебя домой.
Хейзел молча направилась к открытой дверце, но вдруг остановилась, услышав недовольный голос комиссара:
— Сдай жетон!
— Может, тебе и пистолет сдать?
— Его пока придержит у себя Уингейт.
— Тогда почему Уингейту не придержать и мой жетон?
— Пистолет он имеет право передать другому должностному лицу.
— Ты прекрасно понял, о чем я спросила!
— Черт возьми, Хейзел, отдай значок и садись в машину!
Она посмотрела на Мейсона в упор, но тот и не думал отводить взгляд — его невозмутимости мог позавидовать каменный сфинкс.
Хейзел затруднялась определить, является ли хладнокровие Мейсона результатом наплевательского отношения ко всему на свете или он просчитывает все наперед и ничему не удивляется.
— Знаешь, Йен, ты ведь не навредишь мне больше, чем я напакостила себе сама.
В ответ он лишь укоризненно покачал головой, и Хейзел вдруг поняла, что Йен и в самом деле испытывает к ней жалость.
— Хейзел, мы с тобой проработали бок о бок столько лет а ты меня совсем не знаешь!
Никогда еще дорога домой, в Пембер-Лейк, не была такой долгой! За все время пути никто не проронил ни слова.
Остаток дня Хейзел посвятила уборке дома — мыла окна, обильно обрызгивая моющими средствами, а потом с остервенением протирала газетой; затем настала очередь всех раковин в доме и ванной комнаты. Каждые полчаса она звонила в полицейский участок и узнавала последние
Хейзел вспомнила об одном эксперименте, который объясняла Марта на уроках в старших классах. Она не помнила всех подробностей, но смысл заключается в том, что кошку запускают в закрытую коробку и включают некий элемент внутри коробки, в результате чего смерть животного может наступить в любой момент. До того как коробку откроют и определят, в каком состоянии находится кошка, она считается одновременно живой и мертвой [7] . Нечто подобное происходит сейчас с ее матерью. В настоящий момент Эмили в равной степени как жива, так и мертва, а злополучное полицейское расследование выполняет функцию наглухо закрытой коробки. Саймон Маллик является радиоактивным изотопом (наконец-то она вспомнила название того элемента), который в любой момент может убить ее мать. Чувство беспомощности охватило Хейзел, все мышцы напряглись, и по телу время от времени пробегала нервная дрожь, словно женщина рождалась и умирала одновременно.
7
Эксперимент Эрвина Шредингера, вошедший в науку под названием «Кошка Шредингера» и демонстрирующий неполноту квантовой механики при переходе субатомных систем к макроскопическим.
Наступила ночь. Хейзел лежала в кровати, не выпуская из рук телефонную трубку. Она по-прежнему звонила Мелани через каждые полчаса, а когда та сменилась в восемь вечера, стала обращаться к ее сменщику Уилтону. Всю ночь ему приходилось повторять: «Никаких новостей». К трем ночи он перестал добавлять «жаль!». В телефонной трубке Микаллеф слышала в отдалении голоса бывших подчиненных. А где-то еще дальше, во мраке ночи, находилась Эмили. Услышит ли Хейзел снова ее ехидный и до боли родной голос?
Дом напоминал музей, в котором все экспонаты подготовили для просмотра и разложили в соответствии с той ролью, которую они сыграли в жизни Хейзел. Вещи безмолвно напоминали, что она действительно жила в этом доме и даже временами чувствовала себя очень счастливой. Здесь она стала женой и матерью, не ведая о грядущих переменах. Ныне Хейзел согласна бросить дом, уехать из города и вообще расстаться с жизнью, лишь бы на миг перед смертью узнать, что ее гордость и глупость не стоили матери жизни! На что надеяться? Вот уже два дня Эмили не принимает ни болеутоляющие средства от артрита, ни разжижитель крови, ни витамины с кальцием, железом и марганцем! Фосамакс, который мать принимала от остеопороза, так и лежит в бутылочке. А за окном становится все холоднее, снег идет и идет не переставая, сугробы растут, превращаясь в высокие холмы. Где она сейчас? Ведь на ней только комнатные туфли да вечернее платье и нет пальто. Может, Саймон бросил ее на морозе и она, бедная, совсем окоченела от холода? Да жива ли она?