Зов
Шрифт:
Он спрыгнул с балкона и молниеносно оказался возле неё.
– Ты ведь и сама ощутила на себе беспощадную силу власти и могущества, правда ведь? – она еще не успела вскочить с постели, как он склонился над ней, прижимая руками плотно к простыням, – Всепоглощающий голод и бесконечная жажда не отпускают тебя с тех пор, как ты испила из драконьего источника магии.
Он провел пальцами по её ошейнику, – Ты сопротивляешься оковам, но ведь ты была не готова принять в себя этот поток. Он разрушал тебя изнутри. Ты натворила немало бед свободным народам. Но, это всего
– Хас… – это уже не был гневный вздох жрицы, – я всё еще терзаема этой жаждой…
– Я знаю, – он провел кончиками пальцев по её щеке.
– А как же Змей? – Аида впервые ощутила такое скользкое чувство как страх.
– Змей был доволен… – опять с непонятной полувопросительной интонацией произнес Всадник, не прекращая освобождать жрицу от легчайшей шелковой ткани юката (легкое кимоно).
Крик сокола изменил свою тональность на тревожный зов. Хас внезапно приподнялся на локтях. В его глазах читалась бесконечная тоска и нежелание останавливать начатое. Накрутив на свои пальцы её мягкие локоны, цвета вороного крыла, он вдохнул их сладкий вишневый запах и, резко откинув балдахин, встал с постели.
– Фарх’шиилт миллениал химл… фарх’шиилт дор’агон флам… ку-со норо ноу хоноу-джи.. («Проклятые тысячелетние небеса… проклятое драконье пламя… проклятые пески времени»), – выругался он, сжав зубы, – Наше время еще не пришло!
– Нет! – застонала жрица, но он, не оглядываясь, тяжелым шагом ушел через узкий коридор, ведущий в основную башню, – Ненавижу! – кричала жрица вслед глухим шагам, – Ненавижу! – бессильно колотила по подушкам, раскидывая их в стороны, – Ненавижу… – срывала шелковые лиловые шторы, заливаясь сухим плачем.
Часть 2. ГЛАС ФЕНИКСА. ХРАНИТЕЛЬ.
Он выехал, не видя перед собой дороги. В вечерних сумерках темень дворов сливалась в непроглядную мглу, распугиваемую лишь желтым светом фар. Мгла обволакивала массивный кузов внедорожника и смыкалась за ним, поглощая окружающий мир. Голова гудела от навалившейся как всегда внезапно пятницы. Хотелось бросить все дела и просто выпить горячую чашечку кофе, а может и чего-то покрепче. Погорячее. И желательно со льдом.
Под колёсами мелькнула какая-то бледная тень. Он резко свистнул тормозами и сжал кулаки на руле.
– Твою мать! Что еще за кошка залетела под колёса?
Но это была не совсем кошка. Перед машиной, судорожно дыша, стояла невысокая девушка в светлом кашемировом пальто, прижимая к груди зеленую маленькую сумочку. Её глаза блестели в свете фар почти как у кошки.
Он выскочил из машины.
– С вами всё в порядке? – подошел он к ней.
Она, молча, пожала плечами, немного отрешенно глядя на капот машины. На её пальто цвета взбитых сливок расплывались серые жирные пятна от брызг его колес.
Настроение было окончательно испорчено.
Он внимательно изучал её взглядом. Он любил изучать людей и мир вокруг.
Она не была эталон современной женской красоты. Возможно, даже многие и вовсе не сочли бы её красивой. Это не была хрупкая и изящная девушка, которую готов спасать любой из-под колес своего вездесущего транспорта. Хотя по сравнению с таким мужчиной, практически любая женская особа могла показаться Дюймовочкой. Высокий, широкоплечий, подтянутый, а в глазах такая сталь, что, казалось он не то, что кулаком, но и одним взглядом может проломить любую стену.
– Может, ещё кофе? – предложил он, напряжённо улыбнувшись, – Пока ваша одежда вернется из химчистки.
«Чёрт, надо же было так вляпаться…» – крутилось в голове у него, – «Ну что за день?…»
Она сидела практически на самом краешке плетеного стула, обхватив пальцами свою чашку с допитым кофе. Ничего не предвещало беды, как вдруг она подняла глаза, и его будто крючком зацепило за внутренности. Это были не просто глаза – это были два аметистовых шторма. И без того неяркие лампы в кафе слабо замигали под своими ткаными абажурами.
На периферии взгляда шевельнулась тьма, протягивая свои щупальца в живую плоть. За соседними столиками уже, скалясь призрачными серыми мордами, шипели ОНИ. Аметистовые штормы смотрели остекленевшим взглядом в далёкую пустоту.
– Твою ж мать! Чёрт, чёрт… – Ким резко схватился за край стола перед собой. Второй рукой он едва успел крепко схватить владелицу ультрафиолетовых глаз, за спиной которой шумно заклубилась воздушная воронка. Запястье его новой знакомой горело огнём. Серая воронка всё втягивала и втягивала в себя. С немногочисленных посетителей кафе будто слезала внешняя, видимая только Киму, оболочка вместе с кожей, слой за слоем исчезая в недрах вращающейся пустоты. Воздух вокруг нервно вибрировал и дрожал, как над раскаленным асфальтом. Внезапно спирали в тусклых лампах затрещали и взорвались яркой белой вспышкой.
– Горите в аду, твари! – выдохнул Ким, встряхнув онемевшей рукой, и откинулся на спинку софы.
В резко наступившей тишине это прозвучало достаточно громко в небольшом помещении кафе. Посетители вокруг украдкой начали оглядываться. Всё случившееся прошло абсолютно незаметно для всех, кроме них. Лишь одна девушка, сидевшая ближе всех к воронке, рассеянно потёрла виски и попросила своего спутника пойти домой:
– Зая, я что-то устала и у меня разболелась голова. Наверное на работе утомилась… Совсем нет сил…
– Ч-что это было? – слегка запинаясь, прошептала новая знакомая, потирая побледневшее запястье.
– Хочешь сказать, ты не в курсе? – тихо ответил Ким, глядя исподлобья на неё.
Потемневшие широко распахнутые аметисты растерянно молчали.
– Официант, – махнул рукой он, – Две порции виски, будь добр, – шепнул он подошедшему пареньку, – Добавь туда, пожалуй, еще мускатный орех, гвоздику, кардамон и… дубовую щепу.
– Что-нибудь еще? – сладким голосом пропел официант, – В меню есть прекрасные мясные закуски или возможно Вам будет по вкусу копченая форель – блюдо от шеф-повара?