Зови меня моим именем
Шрифт:
Он закатывает глаза.
— Хорошо, сейчас.
Лифт еще стоит на нашем этаже, поэтому я дожидаюсь, когда за Током закроются двери, прежде чем войти в квартиру.
Я распахиваю дверь и сразу пригибаюсь. На случай, если целятся в голову. Тут же включаю свет и осматриваю гостиную. Пусто, никого.
Я захлопываю дверь и иду вглубь квартиры. У меня нет с собой пистолета, поэтому вся надежда на мою быструю реакцию. Но квартира чиста. Я обхожу ее повторно, заглядываю в шкафы и под кровати — никого.
В задумчивости возвращаюсь в гостиную и на мгновение гробовая
Они мертвы. Два бездыханных животных лежат с белой пеной у рта. Их отравили.
— Я не нашел твой телефон в машине. Ты уверена, что ты там его оставила? — Илья вваливается в квартиру и захлопывает дверь.
— Он был в сумке. Извини, я его не заметила. — Тихо мямлю и подхожу еще ближе к клетке.
— Вот ты невнимательная! — Он снимает обувь и идет за мной. — Как тут Пинки и Брейн пожива…
Слово «поживают» он не договаривает. Застыл возле меня и смотрит на два маленьких тельца своих любимых пушистиков.
— Ну им же еще года не было! — Громко сокрушается. — Как они могли так быстро умереть???
А у меня внутри все дрожит. То ли от страха, то ли от злости. Эта тварь отправила мне еще один «привет».
— Илья, я уберу их.
— Куда ты их уберешь? Надо ехать сейчас в «Вешенки» и хоронить их. Есть у тебя пустая коробка из-под обуви?
— Илья, не прикасайся к ним. — Говорю ему резко и строго. Это может быть слишком опасно для Тока. Еще неизвестно, чем их отравили. — Я избавлюсь от тел.
Он округляет глаза.
— В смысле «избавлюсь от тел»??? Это же наши Пинки и Брейн! Их надо нормально похоронить!
Клянусь, если он сейчас не замолчит и не уйдет, я его вырублю.
— Илья, — говорю, смотря прямо в глаза, чтобы убедить его. — Я все сделаю сама. Хорошо?
— Но Ксюша…
Он осекается под моим взглядом.
— Хорошо. — Обреченно выдыхает и уходит в свой кабинет. Наверняка запивать горе своим любимым виски.
Я иду в ванную, надеваю резиновые перчатки, медицинскую маску и большие пластиковые очки. Затем на кухне беру щипцы для еды, плотный черный мешок для мусора, цепляю щипчиками клетку и опускаю ее в пакет. Туда же в мешок бросаю и щипцы. Завязываю на плотный узел, спускаюсь к своей машине и еду на мусорный полигон.
Этот «привет» от Шанцуева куда более красноречив, чем предыдущий. Он убьет Тока, если я не сделаю то, зачем вернулась в его жизнь. Ведь Шанц понял, что Илья стал мне дорог.
От этого неожиданного признания самой себе сжимается сердце. Человек, который сломал мою жизнь, вдруг стал мне дорог. Потому что собрал меня по кусочкам и залечил все мои раны, которые сам же мне и нанес. Потому что дал мне ту жизнь, о которой я всегда мечтала, но которой из-за него же и лишилась.
Слезы плотно застилают глаза, а потом во всю начинают течь по лицу.
Я должна завершить эту миссию, черт возьми. Или Илья умрет.
Я избавляюсь от животных, возвращаюсь домой и застаю грустного пьяного Тока. Укладываю его спать и дезинфецирую место, на котором раньше стояла клетка
А потом я сажусь на диван в гостиной и начинаю думать.
Ну же, Ксюша, давай, соображай. Где Илья может хранить самое сокровенное?
Черт возьми, я не знаю, где он хранит эти документы. Рыдания снова подкатывают, но я уже даже не пытаюсь заглушить всхлипы. Они убьют Илью, если я не сдам его. Поэтому я должна это сделать.
Закрываю глаза, выравниваю дыхание и восстанавливаю в памяти весь тот ужас, который Илья сотворил со мной 12 лет назад. Мне нужно обнажить эти раны. Я снова должна возненавидеть его с той же силой, что и раньше. Так мне будет легче с ним покончить.
Вечеринка.
Дерево.
Пронизывающая все тело боль.
Я жду, а он не звонит.
Я беременна.
Его сообщение.
«Ты не Яна Селезнева».
Резкая боль внизу живота и моя кровь.
«Плод спасти не удалось».
«Ты больше не сможешь иметь детей».
«Ты должна продолжить благое дело своих родителей. Ты должна работать на пользу нашей страны».
«Я согласна».
Я встаю с дивана бесчувственным роботом. Слез больше нет. Эмоций тоже.
Думай, Ксюша, думай. Это самое сокровенное для него. Где он это хранит? Где он хранит самое важное? Самое секретное? Самое дорогое?
Мой взгляд невольно поднимается на большой портрет его сестры над камином. Пятнадцатилетняя Маша Токарева улыбается счастливой беззаботной улыбкой, сидя на зеленой траве в белом ситцевом платьице и в соломенной панамке. На ее лице редкие летние веснушки. Светлые волосы, которые еще вдобавок и выгорели на солнце, спадают ниже плеч.
Я словно завороженная подхожу вплотную к портрету. Пытаюсь отодвинуть его, но он вмонтирован в стену. Я бегу на кухню за стулом, приношу его в гостиную, встаю и пристально рассматриваю портрет. Потом я ощупываю его руками. Маленькая сережка-капелька в аккуратном ушке девочки оказывается кнопкой, нажав на которую, отодвигается камин. А за ним передо мной предстает большой мощный сейф, встроенный в стену.
Он открывается 16-значным кодом и отпечатком пальца. И я уже знаю, что пароль — годы жизни его сестры. Осталось дело за малым — выяснить ее дату рождения и дату смерти, а также снять у Тока отпечатки пальцев, пока он будет спать.
Я снова встаю на стул, нажимаю кнопку на портрете и смотрю, как камин задвигается на место.
Ты хитер, Ток. Но не хитрее меня. Скоро я с тобой покончу, а ты возненавидишь меня до конца своих дней. Как когда-то тебя возненавидела я.
Но тем самым я спасу тебе жизнь.
Глава 11. Мой личный космос
POV Илья
Бывает ли любовь с первого взгляда с человеком, которого давно знаешь, но которого не видел очень много лет?