Зови меня Волком
Шрифт:
Волк тяжело вздохнул. Забыться бы снова:
– Мне надо заменить солому, – произнёс он и, подумав, добавил, – есть обед?
– Сейчас распоряжусь, – кивнул корчмарь.
– А где Любомир?
– Надрался по уши и вздумал с дружинниками пререкаться. Говорят, сегодня ночевал у травников. Поучили его уму.
Волк кивнул. Не так уж и плохо. Теперь тут меньше дурней днём ошивается.
Голова болела, и тяжесть давила тело. Тревога стальной рукой держала за сердце: кого именно ищут дружинники? А ну, как собаки взяли след… или заказчик
13
На закате с улицы послышался знакомый свист. Волк хоть и ждал его, так и не поспел за Птахом. Тот поджидал у ворот корчмы.
Птах молча петлял по улочкам, точно путая следы. Уже стемнело, когда он забрёл в безлюдный переулок. В тупике возвышался густым лесом заброшенный сад. Меж разросшихся яблонь и вишен доживал своё старый покосившийся дом. Дверь его была приоткрыта и прижата скособоченным крыльцом.
В нос ударил запах сырости и плесени.
– Сюда, – поманил внутрь Птах.
Крыша дома съехала, подгнившие стены просели, а половицы жалобно скрипели под ногами. Птах скользнул во вторую комнату и поднял половицу:
– Давай в подпол.
Волк растерянно огляделся: а ну, как запрут его здесь, и сдадут князю. Он осторожно нащупал рукоять поясного ножа:
– А наш дерзкий Щенок на деле-то не такой и храбрый оказался, – выглядывая из подпола, заржал Косой.
Вниз вела крепкая лестница, не иначе ворованная. Влаксан медленно, как на охоте, спустился вниз. Под домом был вырыт глубокий земляной подвал, размером с небольшую клеть. Птах устроился прямо на лестнице, точно петух на жерди. Косой сидел в углу на плоском тюфяке. Волк опустился на пол около Птаха: если и начнётся заварушка, главное – не дать Птаху забраться наверх. На земле он немощен, как младенец, а Косой один не воин.
– Добро пожаловать в гости, итить его! – захохотал Косой.
Влаксан молча кивнул.
– Молодец, Щенок. Не ожидал от тебя такой прыти. Теперь вот так, – развёл руками Косой, – здесь нас вряд ли кто услышит, коль не орать, аки анцибал. Но шибко тут не поживёшь: найдут – точно за задницу схватят. А там Брониимир разбираться-то не станет, решит, что заговорщики и поминай. К Быку нонче тоже не подобраться. Он и Инг снаружи, Птах на посылках. В слободах конные рыщут, заходили в каждый дом, – произнёс Косой, и, неожиданно повеселев, погрозил Волку пальцем, – Ты был прав, Щенок! Действительно искали скомороха в маске кабана, который хорошо с ножом управляется.
– Так это был каба-ан, – протянул Волк.
– Чавой? – не понял Косой.
– Ты даже не разглядел, кем вырядился? – засмеялся Птах.
– Больно оно было надо.
– Молодец, Щенок. Молодец! – покачал головой Косой, – я-то правда не ожидал, особенно, когда баба тебя поймала. Думал всё – пропало дело. Ни княжонка не видать, ни тебя уже. А ты ловко выкрутился. Не дрогнул!
Птах странно
– Вот, Духи видят, едрить его! Был уверен, что ты только кур резал раньше! Одно дело – охранником кому наняться, да коль придётся шугануть воров, другое – вот так вот…
– Хорош, – перебил Волк.
– Эх! – покачал головой Косой. – А имя-то ему какое дали чудное! На твоё похожее Граксан, Грисан…
– Градсан, – поправил Волк, закрывая глаза. Меньше всего хотелось думать, что Духи уже приняли княжича, и теперь придётся отвечать перед ними.
– Колдун говорил, это на языке гор.
– Да, – кивнул Влаксан, – На языке гор – это «Защищающий Сын» или «Сын Защитника», как сказал Брониимир.
– Что же, выходит, ты с Награя? Тоже будешь чей-то сын по имени? – спросил Косой.
– Влаксан, на языке гор – «Волчий Сын».
– Вот так да! Это ты не Щенок! Ты Волчонок? – засмеялся Птах, – то-то тебя корчмарь Волком кличет. Я думал, ты так называешься, потому что тебе Щенок не любо, а оно вон как…
– Что там князь? – перебил его Волк, – Уже на казнил кого?
– Ага – радостно подхватил Косой, – воеводу своего, что пожар да мелкого проглядел. Колдуна одного… Сидят теперь на шестах над кострищем, в обе стороны глядят. На псаря он тоже зол. Не берут след, хоть ты тресни.
– Как они его возьмут? – дёрнул плечом Волк. – Там всё костром прожжено и затоптано … да и я будто не знаю, как собак со следа сбить.
Если Косой и Птах действительно поверят, что у него всё под контролем, то может и обойдётся.
– Псарь каждый день гоняет свору вдоль берега, князь велит. Я сам видал – поделился Птах, – И княгине достаётся. Она аж почернела с горя. Князь её лупцует. Ходит, лицо завесила прозрачным покрывалом, говорит, по сыну убивается, а на самом деле – синяки прячет.
– Ты-то откуда знаешь? – безучастно спросил Влаксан.
– Мне ли не знать? Сам видел! Хочешь, тебя свожу – поглядишь, – хмыкнул Птах.
– А чавой же? И я бы глянул, – хохотнул Косой.
– Куда тебе? Ты ловкий, как бревно! Такому в жизни не подлезть, а Щенок вполне управится.
– Упаси. Я бы поодаль от княжьих хором гулял, – отмахнулся Влаксан. – Что по делу?
– Ничего. Золото пока лучше придержать и сидеть тихонько. С города нос не совать, по дорогам больно не носиться. Князь не дремлет, ищет и ждёт, когда похитители себя выдадут.
– А малец где?
– Бык его тут же и передал, – кивнул Птах, – Быстро обернулся, так что обошлось. Теперь от нас зависит, как дальше обернётся. Главное, чтоб глупостей никто не наделал.
– Каждый день нам в пользу, – согласился Косой. – Пока у них ничего. Я жеж вкруг дворца ходил, слышал, как князь бесится. Гонцы пустые приезжают. Колдун награйский шибко зол, ждёт, когда его отпустит Брониимир. Кричал, что ноги его не будет в этом проклятом городе, едва ворота откроют. Он уверен, что холодные ведьмы бесчинствуют в Грате.