Шрифт:
Боб Шоу
Зовите меня Дуреха
Мысли были необычными, и от них становилось как-то не по себе.
Моего мужа зовут Карл - вполне приличное имя. Троих моих сыновей Дэвид, Аарон и Джон. Тоже хорошие имена. Но вот мое имя Дуреха. И это звучит как-то глупо. Оно, в общем-то, даже и не похоже на настоящее имя. Интересно, как мне такое досталось?
Дуреха суетливо хлопотала по дому, пытаясь заглушить эти неуютные мысли работой.
Лучи утреннего солнца падали на обеденный стол, делая его похожим на алтарь. Она расставила пять тарелок с горячей овсяной
– Завтракать! И не топчи мои розы, Дэвид. Ты, видимо, совсем не различаешь цвета.
– Какие розы?
– лицо шестилетнего Дэвида выражало смирение.
– Ты имеешь в виду эти зеленые штучки?
Младшие мальчики в восторге захихикали.
– Эти розы, - выделяя каждое слово, ответила Дуреха.
Дэвид ткнул пальцем прямо в пышные красные цветы.
– Ты что, вот про эти зеленые штуковины?
Дуреха посмотрела на него тяжелым взглядом. Озорник Дэвид любил порисоваться перед братьями и, случалось, бывал самоуверенным и упрямым, в общем, вел себя так, как и положено нормальному здоровому ребенку. Он и раньше выкидывал подобные номера. Дуреха снова посмотрела на цветы, но тут же почувствовала резкую боль в глазах.
– Домой!
– приказала она.
– Каша остывает.
Они вошли в прохладу побеленных стен дома, и дети расселись по своим местам. Тут и Карл пришел из крольчатника. Он одобрительно кивнул, увидев завтракающих детей. Вылинявшая рубашка, обтягивающая его сильные плечи, уже промокла от пота.
– Поешь, дорогой, - участливо проговорила Дуреха.
– Ты больше заботишься о животных, чем о себе.
– Папа вправлял кролику лапку, - гордо известил Аарон.
Карл улыбнулся сыну и сел за стол. Дуреха ощутила укол ревности. Она решила добиться улыбки и в свой адрес - при помощи трюка, который еще никогда не подводил.
– Придет время, и папочке придется заботиться о дочке, вот тогда у него уже не останется времени на кроликов.
Карл не прореагировал. Он сидел, низко опустив голову, и, казалось, был полностью занят едой.
– Нам ведь нужна девочка, - настаивала разочарованная Дуреха, - не так ли, дорогой?
Карл молча продолжал есть.
– Ваш папа, - переключилась на детей Дуреха, - ждет не дождется дня, когда у нас наконец появится маленькая...
– Ради Бога!
– ложка Карла шлепнулась в тарелку. Плечи напряглись так, что рубашка врезалась в тело.
– Извини, - тихо произнес он.
– Конечно, нам нужна девочка. А теперь, не будешь ли ты так любезна сесть с нами завтракать?
Дуреха счастливо улыбнулась и придвинула к столу свой стул. Все в порядке. Человеку надо знать, что его любят. И все же прежние мысли продолжали ее смущать. Разве есть такое имя - Дуреха? Ее должны звать как-то по-другому. Нормальным женским именем. Каким-нибудь...
Доев кашу, она принесла и поставила на стол полную тарелку дымящихся лепешек. Дети радостно загомонили.
Некоторое время в ее душе царило относительное спокойствие, но потом она опять почувствовала, как что-то мешает ей.
– Карл, дорогой... Мне не нравится имя Дуреха. Это - ненормальное имя. Хочу, чтобы меня называли Викторией.
Карл мгновенно перестал жевать и посмотрел на нее холодным, неприязненным взглядом.
– Ты принимала на этой неделе лекарство, а, Дуреха?
Она не могла припомнить, чтобы Карл так смотрел на нее раньше, и потому испугалась.
– Да, конечно, - быстро ответила она.
– Не лги мне. Дуреха.
– Но я...
– Идем в спальню.
Карл встал из-за стола и, сказав мальчикам, чтобы те продолжали завтракать без них, отвел Дуреху в спальню. Там он достал коробочку, вынул из нее черный шприц и из похожего на яйцо пузырька набрал в цилиндр лекарство.
– Вот уж не ожидал от тебя такого, - произнес Карл.
В какой-то момент Дурехе вздумалось воспротивиться действиям мужа, но тот не дал ей возможности даже пошевелиться - он прижал ее большое мягкое тело к стене и впрыснул лекарство.
– И впредь не забывай об этом, - убирая шприц, проговорил Карл.
На глазах Дурехи выступили слезы. Ну почему Карл такой злой? Он же знает, для нее превыше всего - он и дети. И она никогда не пропускает еженедельного приема лекарства.
Вернувшись за стол. Карл молча закончил завтрак. Потом встал из-за стола, поцеловал мальчиков и направился к выходу.
– После обеда я пойду в деревню, - обратился он к Дурехе.
– Посмотри в кладовой, что нам нужно.
– Хорошо, дорогой. У нас кончился кофе.
– Ты давай не вспоминай, а сходи и посмотри.
– Хорошо, дорогой, я составлю список.
Когда он ушел, Дуреха принялась приводить в порядок дом, ощущая при этом постоянную боль в глазах. Дети играли с остатками завтрака, а Дуреха, предоставленная самой себе, угрюмо думала, что неплохо бы днем пойти в деревню вместе с Карлом. Наконец она выпроводила мальчиков на улицу.
Давненько она не бывала в деревне, и если пораньше управиться с домашней работой...
– Мам, дай мне твое яйцо, - прервал ее размышления четырехлетний Аарон.
– Я хочу с ним поиграть.
– У меня нет никакого яйца, лапушка. У нас в доме давно не было яиц, улыбнулась она.
– Неправда, - голос Аарона звучал обвиняюще.
– У тебя есть яйцо. В спальне.
Дуреха почти не слышала его слов. Действительно, а почему в доме нет яиц? Яйца полезны детям. Она решила, что сделает, - она пойдет в деревню вместе с Карлом и попробует купить их сама. Да, давненько она не была в деревне, уже почти и забыла когда... Она вдруг вспомнила об Аароне.
– Это не яйцо, глупышка, - сказала она, выпроваживая малыша из дома. Это пузырек с моим лекарством. Он просто очень похож на яйцо.