Зовите меня Норман
Шрифт:
Глядя на безбашенных и некоторые вполне адекватные разумные спросили себя — «а мы чем хуже?» и решив, что ничем, завалили заказами на супербюджетные кораблики всех доступных производителей. На запах утекающих мимо денег немедленно подтянулись и корпорации, на время отложив борьбу за независимость ради борьбы за прибыль. Конкурировать с гетами по цене они не могли, зато прекрасно сыграли на недооценённом нами недоверии к синтетикам: активно напирая на «сделано органиками и для органиков, и только сейчас — с безумной скидкой» они расшевелили самые инертные и консервативные слои населения.
Рост числа маленьких кораблей поначалу был воспринят пиратами и батарианцами (хотя в свете процессов в Гегемонии разница стремительно исчезала) как подарок небес, но быстро выяснилось, что, во-первых, этот подарок не стоит потраченных на его захват боеприпасов и топлива, а во-вторых — вообще не подарок, ибо больно отстреливается и быстро драпает… а новое оружие, столь хорошо себя показавшее против Жнецов, совершенно не подходит для «нормальной охоты»: после большинства попаданий «работникам ножа и топора» остаётся только космическая пыль.
Ещё более неожиданно порадовал Альянс: внимательно изучив схемы протонных пушек и новой концепции защиты через уменьшение массы снарядов вместо их торможения, они создали простую и действенную защиту от потока протонов — мощный положительный электростатический заряд на корпусе (снятый с двигателей и масс-ядер) и далеко выходящее за пределы корабля масс-поле (и не надо тратить ресурсы на стабилизацию и контроль — всё равно снаружи нет ничего ценного!)… и немедленно стали искать способы её преодоления.
Внимательно ознакомившись со сводками с полей военного прогресса, Шепард удовлетворённо кивнула:
— Всё, джинн выпущен из бутылки, фиг теперь его кто обратно затолкает! Дайте учёным пару лет — и они такого напридумывают, что одной премией, как Нобель, мы не отделаемся! Назара говорил, что мы развиваемся по спланированному Жнецами пути? Всё! Мы свернули!
Явик, как и положено капитану, намеревающемуся действительно быть капитаном, а не украшать собой рубку или служить подставкой для фуражки, внимательно изучал личные дела своего разношёрстного экипажа, и всё лучше осознавал, что именно имела в виду Шепард в своей напутственной речи.
Нет, разумеется, всё было не так уж и плохо… по меркам этого Цикла. По меркам Империи ему следовало бы немедленно уничтожить все упоминания о своей причастности к этому и направить крейсер в ближайшую звезду… но выбирать не приходилось. Вообще, вопиющая дезорганизованность и совершенно неописуемое благодушие нынешних обитателей Галактики не переставало его шокировать. Даже после весьма близкого — спасибо расовым особенностям — знакомства с их мировоззрением, он всё равно неизменно поражался, как можно с такой безответственностью относиться к происходящему вокруг. Ещё больше добавляло горечи осознание того, что именно эти, безответственные, дезорганизованные и не думающие о последствиях создания смогли то, что оказалось не по силам Империи: остановить Жнецов. Пусть это была всего лишь первая волна, и вторая не заставит себя долго ждать — протеанам не удалось даже этого. Да, вся Галактика знает, что этой пусть крохотной, но победой они во многом обязаны именно протеанам, уже после Жатвы приложившим все силы для предотвращения печального конца очередного Цикла, но… теперь от былого величия остался только он и жалкие пародии.
Собственно, именно потомки бывших соплеменников его и интересовали больше всего. Информация о генетических манипуляциях, собранная на базе и тщательно изученная, открывала многочисленные перспективы… очень разные, в основном неприятные, но не только. Слова Мордина о возрождении, показавшиеся в тот момент всего лишь попыткой обнадёжить, если не злой шуткой, на самом деле имели под собой реальную основу… вот только коллекционеров было слишком мало, их гены были слишком близки, а значит, чтобы избежать вырождения, новым протеанам понадобятся защитные генетические механизмы… и это будут уже не настоящие протеане.
Мысль вызывала безумную ярость и желание немедленно что-нибудь уничтожить, что-нибудь большое и желательно — голыми руками. Чтобы возродить протеан их надо сделать НЕ протеанами, но это уже не будет возрождением, а если их именно возродить — они обречены на вырождение и исчезновение, и это тоже не возрождение! Можно было бы счесть задачу нерешаемой и сдаться, но решение — вот оно, только руку протяни, стоит лишь чуть-чуть подправить условия, самую малость поступиться принципами…
От этого адского круга, по которому непрестанно бегали мысли, его оторвал голос адъютанта — молоденькой азари, ровесницы Лиары, неведомо как оказавшейся сначала на базе, а теперь и на борту крейсера… и окончательно осевшей в его приёмной.
— Капитан, к вам завсклада и начальник инженерного. Впустить? — Даже без прикосновения он прекрасно чувствовал все эмоции девы — и безмерное обожание, и робкую надежду, и боязнь отказа… и едва ли не большую боязнь согласия. Он постарался выкинуть раздражение из разума. Ксенофилия никогда его не привлекала, и даже если бы и нет — какой смысл плодить новых азари?
— Пусть… — Начал было он, и остановился, осенённый неожиданной мыслью. — Пусть подождут две минуты.
Дети. Дети похожи на родителей, но не являются копией ни одного из них… и всё равно являются их продолжением — они учатся, что-то перенимают — и хорошее и плохое, что-то отвергают — и плохое, и хорошее, но всё равно остаются продолжением. Пусть новые протеане не станут копией прежних — как показала история, прежние были вовсе не столь совершенными, как привыкли себя считать — зато он сможет рассказать им о великих предках, о победах и поражениях, передать память и дух давно исчезнувшей расы, и пусть они сами решат, что из этого наследия стоит взять с собой в будущее.
— Айрис, давай их сюда! — Сбросив невидимую остальным тяжесть мрачных размышлений, он без усилий вспомнил имя утомительной девчонки… кстати, весьма старательной и отлично справляющейся со своими обязанностями.
Сквозь закрытую дверь последний из протеан не заметил, как обрадовалась Айрис, не услышав в голосе шефа ставшее уже привычным за последние дни мрачное отчаяние.
Глава 47
Кто сказал, что она улучшится?
Следующий месяц Шепард носилась по Галактике, как не приходилось в третьей части игры. [75] Всем и каждому она, почти как в каноне, объясняла, что «моя хата с краю» — это неправильная жизненная позиция, ибо за крайних никто не впишется, если вдруг чего… а вариантов этого самого «вдруг чего» по Галактике уже набралось немало, один другого краше: от банальных батаров, желающих «одарить» всех вокруг лишними рабскими ошейниками, до корпоративных учёных, у которых неожиданно закончились «добровольцы» — куда там скромному белому и пушистому Церберу!
75
— События третьей части «Эффекта Массы» происходят на фоне начавшейся Жатвы, и главная задача протагониста — объединить и организовать разрозненное галактическое сообщество методами челночной дипломатии (читай приехать к каждому лично и уговорить любыми средствами).