Зовущие на подвиг
Шрифт:
Есть два персонажа, рисуя которых и автор, и режиссер, и актеры не могли удержаться от гневных, негодующих интонаций. С приходом гитлеровцев в городе вышли на поверхность уродливые тени. Вот омерзительный тип — Кокорышкин в исполнении Г. Шпигеля. Холуй. Предатель и циник. Молодой, но уже внутренне опустошенный. Растленный перевертыш, порвавший со своим народом. Такие выродки способны предавать даже родных матерей.
Другой — некто Фаюнин. Когда-то принадлежал к эксплуататорским, правящим классам дореволюционной, царской России. Был землевладельцем, городским головой. Теперь он бургомистр, доверенное лицо оккупантов. Исполнитель этой роли несколько ранее прекрасно, вдохновенно сыграл полный внутреннего
В Средней Азии, куда была эвакуирована из Одессы, Киева, Минска, Москвы, Ленинграда большая группа кинематографистов, был снят фильм «Два бойца». Он был поставлен режиссером Киевской киностудии Л. Луковым. В довоенные годы зрители уже узнали его по правдивым фильмам о рабочих — «Большая жизнь» и «Шахтеры».
В «Двух бойцах» было мало самих военных событий, в основном — «фронтовые будни», короткое время передышек между боями, солдатский быт. Зато как бы крупными планами проходили через всю картину два фронтовика, два солдата, показанные детально, со многими правдивыми, понятными всем психологическими подробностями. В то время в кино это было, пожалуй, впервые. Картина имела большой успех, и в этом велика заслуга исполнителей главных ролей — Б. Андреева и М. Бернеса.
Первый играл пулеметчика Сашу Свиндова, бывшего кузнеца с Урала. Андреева миллионы зрителей уже хорошо знали — по «Богатой невесте», «Трактористам», «Большой жизни». Образы, созданные им, хотя и разные, личностью, индивидуальностью актера соединялись как бы в один, разные фильмы воспринимались в какой-то мере как большое повествование об одном человеке. И вот теперь все видели своего хорошего знакомого на фронте. Актер и в этом образе сохранил многое от прежних своих героев: и внутренне — такой же прямой, честный, чуткий к правде, нетерпимый и резкий, когда встречается с несправедливостью; и внешне — такой же неторопливый, спокойный, щедро наделенный тем добродушием, которое так свойственно физически очень сильным людям.
М. Бернес играл напарника Саши Свиндова по пулеметному расчету, бывшего грузчика одесского порта Аркадия Дзюбина. Образ получился тоже очень точн ый , узнаваемый. Бойкий одессит-балагур Дзюбин — по крайней мере внешне — во многом противоположность Саше Свинцову. Но это не мешает им быть друзьями. Правда, в отдельных сценах эта их дружба кажется лишь сюжетной, условной, и от сопоставления друг с другом оба проигрывают: один кажется поверхностным, суетливым, другой — неповоротливым тяжелодумом. Критики отмечали еще, что собственно военный материал передан здесь слишком приблизительно. Действие происходит на Ленинградском фронте и в самом осажденном Ленинграде, но атмосфера блокады в фильме не чувствуется.
Мне приходилось в последние годы жизни Л. Лукова не раз беседовать с ним о его творчестве. И этот выдающийся режиссер, создавший много фильмов, всегда с особой теплотой вспоминал о «Двух бойцах».
В наших беседах с режиссером не раз возникало имя композитора Никиты Богословского, внесшего большой вклад в успех фильма. Песня «Темная ночь» (стихи В. Агатова), которую поет солдат, глубоко волнует людей и до сего времени. В годы войны она была очень популярна.
Вспомните, как глубокой ночью, в притихшей землянке Аркадий поет: «В темную ночь, ты, любимая, знаю, не спишь и у детской кроватки тайком ты слезу утираешь...» И бойцы оставляют свои занятия, поднимают головы, прислушиваясь.
Хочется сказать и о другой картине, снятой в те же годы, посвященной советским военным морякам. Это «Иван Никулин — русский матрос».
Началось с небольшого газетного очерка. Политрук Иван Мирошниченко, его автор, скупо рассказал о геройских делах Ивана Никулина, черноморского минера, и его товарищей. Они ехали из госпиталя, но изменилась прифронтовая обстановка, моряки сколотили маленький партизанский отряд. Потом писатель Л. Соловьев написал об этом повесть, которую в дальнейшем талантливый украинский режиссер Игорь Савченко и экранизировал. Трудно в условиях 1942 года восстановить в Ташкенте обстановку боев и прифронтовой страды; чтобы построить декорации, чтобы оснастить кадр всем необходимым, приходилось идти на всяческие ухищрения; изворачивались как могли.
Фильм снят в цвете, но в ту пору цветное кино было еще экспериментальным. На экране все выходило как бы раскрашенным. И все же достоинства фильма были немалые.
В Иване Никулине артист Иван Переверзев подчеркнул цельность несгибаемо-волевой, богатырской натуры.
Запомнился матрос Захар Фомичев, которого играл Борис Чирков.
А вот «папаша» (артист Степан Каюков), старый «морской волк», своими шутками, балагурством он вносит в фильм живую, бодрящую струю подлинного моряцкого непокоренного духа. Вместе с «папашей» в фильм входит далекое, тоже героическое прошлое... Дело в том, что после обороны Севастополя в 1855 году навсегда остался в матросской среде не то легендарный рассказ, не то похожая на байку быль о матросе — «папаше». Тот «папаша» тоже был бравым моряком, ему удалось обмануть толстого французского адмирала и бежать из плена. И вот Савченко и Каюков проложили на экране живой, зримый мостик из настоящего к далекому прошлому, от документально-правдивого рассказа о сегодняшнем боевом подвиге к матросскому фольклору середины прошлого века.
Сильно сделаны эпизоды, когда горсточка черноморцев отражает атаки фашистской лавины. Кинокамера приближает к нам почерневшие от порохового дыма лица героев, их глубоко запавшие глаза, изорванные тельняшки, запыленные, потертые бушлаты. И снова глаза, в которых — не страдания, не муки израненных, а неукротимая воля к борьбе.
Герои-краснофлотцы из маленького партизанского отряда остались бессмертными: в заключительных кадрах проносятся торпедные катера, которым присвоены имена черноморцев-героев: «Иван Никулин», «Василий Клевцов», «Папаша», «Захар Фомичев»...
В суровые дни испытаний на экраны вышла картина Ф. Эрмлера «Она защищает Родину» (1943 г.). Мы видим, как жила Паша Лукьянова, молодая, жизнерадостная, веселая трактористка. Все у нее было — дружная семья, любимый труд. Но грянула война, погиб муж, на глазах фашистский танк раздавил сына...
С большой психологической правдой и художественной силой показала исполнительница этой роли замечательная советская актриса Вера Петровна Марецкая превращения характера человека.
Прасковья идет по лесу, вся погруженная в свое горе; кажется, что она на грани полной потери рассудка. В каком-то искаженном ракурсе женское лицо, на нем пережитые нечеловеческие страдания. Неужели старуха с выбившимися из-под платка седыми волосами, с бесцельно-блуждающим взглядом и есть та бывшая счастливая женщина, какой была Паша Лукьянова?
Кем-то оброненный топор возле бадьи с водой глубоко входит в сознание Паши. Она берет его в руки. И идут сильные эпизоды, характеризующие новую страницу в жизни Паши и таких, как она, простых советских людей, которые превращаются в народных мстителей, в партизан...
Паша сталкивается лицом к лицу с фашистским танкистом, раздавившим ее ребенка, ее месть жестока, но это справедливое возмездие.
И зрители, и критики высоко оценили картину. Советские люди — не «непротивленцы» злу, в моральный кодекс советского человека входит и беспощадная расправа с врагом.