Зовущие на подвиг
Шрифт:
— Я простой сержант Иван Орлюк, колхозник с Приднепровья, обыкновенный, так сказать, победитель в мировой войне.
Но поскольку нашего брата полегло в боях за освобождение народа от фашизма, как никаких других солдат на свете, громадное, будем говорить, количество и сам я лично пролил кровь и труда понес немало, я, рожденный для добра человек, должен как-то представиться своим современникам, друзьям и врагам всего мира, вместе с моей женой и детьми, с отцом и матерью, со всем, как говорится, домом, с колодезем, из которого я пил когда-то воду, с садом, с огородом, где познал первые мозоли на руках, — словом, со всем
Довженко в подобных случаях не придает речи персонажа, характеристике, индивидуального своеобразия, поскольку эта речь «внутренняя», мысли не произнесенные и даже, может быть, не сформулированные, а только прочувствованные. Художник передает их «своими словами».
«Высоким» стилем, в котором пафос выражается открыто, откровенно, рассказан весь фильм.
...Орлюк возвращается с войсками на Украину, в Киев. Историческая битва — форсирование Днепра. Он тяжело ранен. Уже приговорили его к близкой смерти врачи. Умирающий, лежит он на койке в госпитале, и врачи, отвернувшись, уходят. Бледный, весь покрытый бинтами, осужденный на смерть, молодой парень не хочет умирать.
Вопреки всем законам биологии и медицины, он встает на ноги. Сила его переступает через грань возможного.
Зритель вправе воспринимать эту сцепу и в психологически бытовом плане как реалистическое, достоверное воспроизведение исключительного, необычного, но тем не менее жизненного факта, которыми годы войны были так богаты.
Сила воли человека, его стремление жить и бороться, его собранность, чистота и целеустремленность, внутренние, еще не познанные до конца резервы управления своим организмом — вот что спасает Орлюка.
Иван Орлюк, стоя в дверях операционной, в одном белье, в мокрых от крови и гноя бинтах, весь в холодном поту, кричит: «Перевязку! Хочу жить! Давайте перевязку и все, что полагается!..» — и идет, шатаясь, к операционному столу. Довженко в этом месте замечает: «Так сила сопротивления смерти умирающего умножила силу воли врача, и эту силу врач возвращал больному сторицей».
В не поставленном еще, другом сценарии А. Довженко «Открытие Антарктиды», когда корабль вот-вот наскочит на айсберг, матрос Касаткин верит, что его «мышцы и все его нервы, вся страсть и воля к жизни, все его жизнедеятельное и радостное существо», напряженное тоже до предела урагана, заставит океан — раз в жизни так бывает — подчиниться ритму его гармонической души.
В плане незаконченного сценария о полете в космос есть линия, лежащая в русле этой мысли Довженко о силе духа человека, которому подчиняется буквально все. Космонавты улетают на Марс. Но в расчетах допущена ошибка. Ракета летает восемь с лишним лет, «догоняя» планету. Что же происходит за это время на Земле?
Мария — жена или невеста одного космонавта — ждет все эти восемь лет, глядя на небо каждый день. «Она покрылась сединой и все же осталась юной. Время, допустим, отступило перед силой ее надежды», — говорит Довженко.
Люди воли, владеющие «самой трудной властью» — над собой, верят, и, кажется, это правда, что их воля может делать чудеса в самом прямом смысле слова.
Довженко всю свою творческую жизнь отдал людям большой души, способным на подвиги, способным переживать «священные мгновения». Многое он в них понял. Но не все. И снова и снова делал их героями своих произведений, чтобы, активизируя всю свою способность художественного проникновения в суть вещей, приблизиться к постижению этой, может быть, самой важной из тайн.
6
Фильмы о «бойцах невидимого фронта», о разведчиках, пользуются большой популярностью. Многие из них захватывают неожиданными поворотами действия, заставляющими зрителя строить догадки, гипотезы и этим активно включаться в события.
В последнее время фильмы этого жанра чаще всего строятся на документальной основе, причем внешняя «детективная» линия, как правило, оказывается на втором плане. Авторов больше интересует другое — образы действующих лиц, характеры, психология людей. Именно в таком направлении идет в советском кино развитие этого жанра.
Фильм «Сильные духом» посвящен герою-патриоту, разведчику Николаю Ивановичу Кузнецову. Это уже второе экранное изложение его биографии. В фильме Б. Барнета «Подвиг разведчика» (1947 г.) реальные факты составляли только основу. Эпизоды, сцены и подробности, которыми авторы их дополнили, сегодня могут показаться уже несколько прямолинейными, приблизительными. Зато общее звучание произведения, его поэзия, романтика воспринимаются по-прежнему. Они-то и обеспечили долголетие фильму.
В картине «Сильные духом» авторы строже придерживаются документальной канвы, больше сообщают фактов об этом удивительном человеке. Незаурядные лингвистические способности, тонкий, так называемый фонетический слух. Немецкому языку научился, когда работал на одном из уральских заводов, от немецких специалистов. Овладел им в совершенстве, вплоть до различных диалектов, которых в немецком языке много.
В канун нового, 1943 года мы видим Кузнецова уже в оккупированной Виннице среди гитлеровцев, в форме немецкого обер-лейтенанта, с Железным крестом.
Немцы готовят реванш за поражение под Сталинградом — операцию «Цитадель». Стягиваются войска в район Курска. В фильме широко используются документальные съемки того времени. К сожалению, с игровыми сценами они органически не сливаются.
Сегодня известны, как бесспорные, многие факты биографии Кузнецова: попытка выяснить местонахождение ставки Гитлера на Украине, подготовка убийства гауляйтера Коха, убийство гауптпрокурора Функе... Авторам фильма предстояло дополнить их деталями и подробностями, которые в подобных случаях подсказывает художественное воображение, делающее художника тонким, проницательным исследователем. В этом отношении авторы оказались не на высоте. В фильме много бледных, вялых, растянутых пояснительных сцен, ненужного бытового «мусора». Слишком большое место в картине занимают внешне динамические сцены — погони, перестрелки, тогда как самое главное — истоки силы духа героев — остаются нераскрытыми.
Латышский актер Гунар Цилинский внешне очень похож на Кузнецова. Переданы удачно и некоторые штрихи характера разведчика. Интересно намечены взаимоотношения героя с вдовой польского офицера, которую играет Вия Артмане.
Кузнецова мы видим почти все время в окружении врагов. Тут нужно не только тонко играть, не только быть первоклассным актером, но и быстро, импровизированно находить порой единственное решение в безнадежной, казалось бы, ситуации, чтобы гасить на корню возникающие подозрения у противника, чтобы тонко, беглыми полунамеками давать нужное направление его мысли. И это показано убедительно.