Зоя
Шрифт:
— Себ, постой! — неподдельно испугался Виктор и попытался остановить его.
— Ты предал меня, Виктор! — обернувшись, выкрикнул Себастьян, да так, что оконные стекла задребезжали. — Вы предали меня!
— Мы хотели как лучше! — оправдывался Виктор из последних сил.
— Ты хотел! — презрительно поправил его старший брат, стоя в дверном проеме. — Это все ты придумал, верно?
Виктор потупил взгляд и не спешил с ответом.
— Да, — признавая свою вину, согласился тот.
— Знаешь, как я понял это? — Себастьян зло усмехнулся. —
Дверь оглушительно захлопнулась, и Виктор остался в кабинете один на один со своей мерзкой натурой.
***
— Вот это да! — протянул Ксавьер, когда я закончила свой рассказ.
Я сделала глоток ароматного травяного чая с горьковатым привкусом какого-то спиртного. Напиток не дал мне даже мимолетного душевного облегчения. Я чувствовала себя словно крупица песка на дне океана разочарований, потерь и предательства.
— Представляю, как взбешен Себ! — неуместно высказался Ксавьер и тут же спохватился. — Прости!
Я перевела взгляд в темноту за окном его кухни.
— Мне все равно, Ксавьер, — в голосе появилась твердость, показывая мой внутренний настрой. — Он стал безразличен мне. Как и все они. Семья Эскалант. Предатели, корыстные лжецы.
— Они ведь хотели как лучше… — осторожно начал Ксавьер. Но мой взгляд дал понять о нежелании слышать оправдания этим людям.
— Воспоминания — это все что у меня было. Я их берегла, они предавали мне силы в минуты слабости и страха, помогали выживать… Я лишилась всего, Ксавьер!
— Это не так, детка! Твои родители, твой дом, твое детство — все это остались с тобой. Да, память о них покалечили правдой. Да, она навсегда изменила твое прошлое. Но воспоминания не ушли, Зоя! И вдобавок к ним, ты получила намного больше, чем потеряла! — выдал он слова, которые с трудом проникли в мой разум сквозь толстую стену упрямой гордыни.
Повисла тишина. Наше молчание длилось несколько минут. Каждый думал о своем. Вернее о моем, но со своей точки зрения.
Да, я сломлена. Мое сердце окончательно разбито не только Себастьяном, но и лживыми псевдодрузьями. Они каплей за каплей желчи, лицемерия и корысти затопили мою душу. Довольные собой, они наблюдали за тем, как в этом мерзком озере их коварства тонула прежняя я. Со мной игрались как с бесчувственной игрушкой, меня использовали и предали, предали, предали… Все.
Как я могла так ослепнуть и доверить этим людям свое сердце, подпустить их так близко?!
— Я разбита, Ксавьер, — прошептала я, опустив голову на скрещенные на столе руки. — Совсем…
— Знаю, детка, — он поцеловал меня в макушку и погладил по спине. — Я помогу тебе со всем этим справиться! Обещаю!
***
Злата, тихо постучав, вошла в кабинет герцога. Ее взгляд скользнул по комнате и застыл на фигуре любимого мужа. Он сидел в кресле, свесив голову и положив локти на колени. Его руки сжимали наполовину пустой стакан.
Она подошла и с трудом опустилась перед ним на колени.
—
Латти взяла его ладонь и, поцеловав, прижала к своей щеке.
— Он все поймет, любимый! Остынет и простит. Он очень добрый, просто…
— Просто я урод! — заключил он и залпом осушил бокал.
— Любимый, нет!..
— Себастьян прав! — уныло продолжал он, опустошенно глядя, как горит огонь в камине.
— Виктор… — попыталась возразить она, вспоминая слова Себастьяна, которые услышала из приоткрытой двери.
— И ты, как всегда, была права, — перебил он жену. — Я такой, как и прежде. Еще и тебя впутал в это дерьмо… Но я так хотел, чтобы он понял наконец, как ему нужна эта девочка! Я рассчитывал дать ему понять, что с ней он будет понастоящему счастлив. Так, как я с тобой! А получилось, что в очередной раз доказал, какой я подонок…
— Эскалант, — Злата повернула его лицо к себе и заставила посмотреть на себя. — Да, мы совершили глупость. Мы будем молить их о прощении, и, конечно, так просто они нас не простят.
Виктор попытался что-то ответить, но она опередила его быстрым поцелуем.
— Нужно принять это, — прошептала Злата, уткнувшись лбом в лоб мужа. — Как и то, что Зоя для Себастьяна стала особенной. Это случилось до того, как он узнал кто она на самом деле. И если бы мы не сделали то, что сделали, то его панцирь бесчувственности, возможно, никогда не дал бы трещину. Он сделал бы ее своей официальной женой и тут же отвернулся, так и не рассмотрев ее уникальность!
— Крошка… — простонал тот и обнял жену как лекарство от своих переживаний. — Как же я люблю тебя!
— Виктор! — испуганно вскрикнула она.
Он отстранился, вопросительно глядя в лицо жены, но она смотрела вниз. Кровь. На подоле ее белого платья стала просачиваться кровь. Много крови.
— О Господи!.. — подхватывая любимую на руки, шептал молитвы Виктор.
А ведь раньше он думал, что ему не зачем их знать.
Эпилог
В это время
В Барселону скоро придет зима.
Я уже чувствовал в воздухе ее запах. Видел ее облик в витринах магазинов. Слышал ее приближение в предновогодней суете.
Ненавижу зиму. Самый мерзкий период года. Семейные праздники, ненужные подарки, увешанные гирляндами дома и деревья, слякоть, сменяющая мороз и наоборот, словно по замкнутому кругу.
Я люблю весну. Она будто символ обновления, второго шанса, которое дает нам время. Все вновь расцветает, оживает надеждой на прощение грехов и возможностью начать все сначала.
Я понял, что люблю именно этот сезон, когда выбирал месяц для убийства последней-из-рода-Солер. Она тоже будет надеяться увидеть пробуждение природы. Она будет жить мечтою, что ей простят грехи. Она будет молиться, чтобы страх ушел, и я ее пощадил. Но все это будет напрасно.