Зоя
Шрифт:
— Ну что же, — вздохнул он и поправил сумку для пикника, висевшую на его широком плече, — в качестве извинений позволю тебе затащить меня на один из этих устрашающих аттракционов.
Я приняла правила его игры и снова кивнула:
— Высота или вода?
Он удивленно вскинул брови.
— Вода, — осторожно ответил Себастьян, явно не понимая причин моего мини-блиц опроса.
— Ага, значит у тебя боязнь высоты, — с видом знатока сделала заключение я и озадаченно осмотрелась по сторонам. — Звучит как вызов для меня
— Опасаюсь узнать ответ, но все же рискну задать вопрос: в чем заключается вызов-то?
Я, завидев огромнейшее колесо обозрения, располагающееся прямо над пропастью, ответила:
— Победить твою фобию. Идем, Себастьян!
С удовольствием заметила, как он, посмотрев в указанную мной сторону, поморщился и тяжело вздохнул.
— Сам виноват! — он сокрушенно покачал головой и пошел вслед за мной.
В парке развлекалось огромное количество посетителей, большую часть которых составляли туристы. Со всех сторон звучали обрывки фраз на различных языках и очень редко мелькали испанские слова. Понятное дело, жителям Барселоны уже порядком надоел этот вид развлечений, и они отдавали предпочтение местам с меньшим количеством иностранцев.
Я двигалась рядом с обреченным Себастьяном и смотрела по сторонам. Захватывающий вид, который открывался с места размещения аттракциона, чувство маленькой победы над суровым мужчиной — в лице моего спутника — воодушевляли меня.
Вот он — характер творческого человека. Тонкая грань между печалью и радостью, грустью и счастьем, вдохновением и… вдохновением. Моя шаткая эмоциональная натура мешала мне жить, не давая заводить близких друзей и держать свои эмоции под контролем.
Но этот недостаток во мне и был моей необходимостью. Я черпала вдохновение из любой своей эмоции и чувства. Боль, мечта, смех, слезы, жажда… а теперь — любовь. Все это находило отклик в моих рисунках. Я рисовала то, что чувствовала, и это мое счастье и духовная отрада.
По лицам проходящих мимо посетителей я поняла, что мы задерживаем их взгляды. Ну еще бы! Красивый, стильно одетый парень в далеко недешевой одежде и невзрачная девчушка рядом с ним в искусственно-
рваных джинсовых шортах и свободной рубашке, рукава которой подвернуты. Мои белые эспадрильи погружались в подстриженную траву, а рядом ступали дорогущие черные туфли Эскаланта.
Мы приблизились к месту его будущего испытания, а именно — огромному колесу обозрения, которое медленно двигалось, зазывно сверкая ярко выкрашенными кабинками.
— Возможен ли какой-нибудь другой способ загладить мою вину перед тобой? — подняв голову к движущемуся орудию мести, спросил Себастьян.
— Абсолютно нет! — с деланным сожалением ответила я. — Но я позволю тебе открыть мне дверцу вон той красно-белой кабинки!
— Как же это мило с твоей стороны! — съехидничал он.
Заплатив за вход, Себастьян шагнул на ступени, ведущие к кабинкам, и подал мне руку.
Пара шагов, и мы уже сидели на лавочке очень близко друг к другу, поднимаясь на самую верхнюю точку. Я не сдержала улыбку, глядя на напряженное лицо властного Себастьяна, который драматично смотрел прямо перед собой. — Не могу поверить, что нашла твою болевую точку, Себастьян! — призналась я.
Он резко дернул головой в мою сторону и впился острым взглядом.
— Это вовсе не так! — фыркнул он. — Это мой худший кошмар, который воплотился в реальность. Благодаря тебе.
Я ощутила, как моя совесть проснулась и вызвала во мне трогательность. Я накрыла двумя ладошками его руки, держащие рычаг, для поворота кабинки.
— Не бойся, Себастьян! — удивленная собственной храбростью и нежностью в голосе, попросила я, глядя в медовые глаза. — Жизнь тайно готовит нам испытания, гораздо тяжелее этих. А так мы намеренно закаляем себя, готовясь к ударам, которые нам неподвластны. Вот именно сейчас ты делаешь себя сильнее и выносливей!
Он выглядел ошарашенным. Его взгляд впился в мое лицо, словно он пытался удостовериться, что именно я произнесла эти слова.
— Господи, сколько же тебе лет?.. — выдохнул он.
— Полных двадцать, — ответила я, сбитая с толку его реакцией. — Ты уже спрашивал…
Он молча взирал на меня, будто пытался заглянуть в самые скрытые глубины моего сознания. И, видимо, ему это удавалось без особого труда.
Смутившись, я попыталась отнять свои ладони от его рук, но он обхватил их, крепче сжал и положил к себе на колени.
— Мне так легче. Закаляться.
Я робко улыбнулась и отвела взгляд.
— О боже! — восхитилась я невероятной красотой, представшей перед нами. — Ты только посмотри на нее!..
Бескрайняя, величественная, многогранная и великолепная красавица Барселона открылась нам. Ее древние, уходившие вглубь веков постройки, возвышались, поражая своей мощностью и внушая мудрость. Рядом, словно затерявшиеся среди будущего и прошлого, поблескивали стеклами современные небоскребы. Дома, возвышенности, церкви, леса и озера уходили в гладь моря, в горизонт, который уже начал поглощать красноватый закат солнца.
— Какая же она красивая!.. — прошептала я, сраженная этим пейзажем.
— Согласен. Невероятная! — услышала я протяжный баритон Себастьяна.
С трудом оторвав взгляд, я посмотрела на него, желая увидеть выражение его лица. Ведь он только что забыл о собственном страхе и восхищался видами своего родного города. В освещении закатных лучей испанского солнца он выглядел словно олицетворение божественной красоты и силы, в самых завидных и исключительных пропорциях. Блестящие волосы шевелил легкий ветерок, который доносил до меня чувственный аромат его парфюма.