Зуб дареного коня

Луганцева Татьяна Игоревна

– Может, не надо?
– робко подала голос Яна.
– Может, я в другой раз зайду? В смысле, когда застряну в следующий раз, тогда сразу к вам?

– Нет!
– бабулька кинула на нее сердитый взгляд.
– В следующий раз ты здесь и не появишься! Говорю тебе, он сейчас очухается! Моя самогонка мертвого поднимет, не то что Гришку, он просто еще со вчерашнего не отошел…

Яна увидела, как на восковом лице Григория, словно он услышал маму, появился слабый румянец. «Труп» открыл мутные глаза. Яна почувствовала себя безмолвным персонажем русской

народной сказки, в которой доброго молодца оживляют с помощью живой воды.

Уже через десять минут Яна вышла в сопровождении Гриши на улицу. Он стоял на крыльце, вдыхал полной грудью деревенский чистый воздух, пошатывался и глупо улыбался. Он так бы и пошел босиком, как и лежал, если бы мать не нацепила ему на ноги галоши. Как сомнамбула, Гриша поплелся по тропинке к сараю. Яна шла за ним ноздря в ноздрю, пытаясь объяснить, где именно застряла ее машина.

– Не волнуйтесь, дамочка, вытянем всех, кто застрял!
– успокоил ее тракторист.

– Всех не надо!
– забеспокоилась Яна.
– Только мой «Пежо».

– И пижонам, и простым людям - всем поможем!
– заверил Яну Гришка и лихо для его недавнего состояния полутрупа запрыгнул в кабину старого трактора, обдав лицо девушки ядовитым перегаром.

– Не пижонам, а «Пежо», - поморщилась Яна.

– Пешком не пойдете, не бойтесь, - продолжал гнуть свою линию Гриша.

– Моя машина там одна на дороге… - чуть не плача крикнула Яна.
– Она красного цвета.

– Очень хорошо, это облегчает задачу поиска, а я красный всегда, когда выпью, но это быстро проходит, - философски заметил Гришка, взял сто рублей, протянутые Яной, и завел мотор. Трактор затрясся с такой силой, что горе-тракторист на время потерял равновесие и чуть не вылетел через противоположное окно, где было выбито стекло.

Трактор тронулся в путь, и Яна робко спросила:

– Может быть, и я с вами… - но ее голос потонул в хриплом звуке ревущего двигателя.

К Яне подошла мать тракториста и самодовольно сказала:

– Ну, что я говорила? Орел! А ты к кому приехала-то?

– В дом номер двенадцать, - ответила Яна, все еще не в силах отвести взгляда от трактора, едущего по кривой траектории.

– Так там же никто не живет!
– удивилась бабка.
– Этот дом находится на другом конце деревни, стоит самый крайний к лесу, я бы сказала - на отшибе…

– Разрушенный?
– спросила Яна с закрадывающимися в голову плохими мыслями.

– Да вроде еще держится… но там уже года три никто не живет. Хозяева померли, а наследники не захотели ездить в нашу тьмутаракань… Может, ты путаешь чего?
– спросила бабка, оглядывая дорогую одежду Яны.

Неприятный холодок пробежал по спине молодой женщины.

– Может быть… - ответила она и побрела в другой конец деревни.

– Пойти с тобой?
– окликнула ее бабулька.

– Спасибо, я сама…

Деревня выглядела запущенной и заброшенной. Покосившиеся заборы, давно не крашенные наличники на окнах, старые избы, державшиеся только за счет того, что когда-то были сложены

на совесть. Никто не сажал под окнами цветы для радости глаз и не вырубал старые засохшие яблони. Кое-где на огородах копошились древние бабки, и нигде ни одного деда. Даже единичные куры выглядели убого, были слишком худы и серы от покрывающего их слоя дорожной пыли. На улице уже смеркалось. Чем ближе подходила Яна к дому, где Ричард назначил ей свидание, тем тяжелее и неувереннее у нее становились ноги. Где-то на другом конце деревни завыла собака. Яне стало откровенно страшно. Кроме того, в голову все время лезли мысли о том, что с ее машиной может сделать в темноте на такой дороге невменяемый Гриша. Остановившись у крайней избы, Яна с неприязнью посмотрела на заросшую тропинку и заколоченные ставни.

«Ричард не сошел с ума, чтобы ждать меня там», - подумала Яна и уже хотела было повернуть назад, но тут дверь дома то ли с помощью человека, то ли с помощью нечистой силы, а может просто от сквозняка, отворилась, словно приглашая Яну зайти внутрь. Пока Яна продвигалась по заросшей тропинке к дому, к рваным колготкам и грязным ногам добавились и ссадины от кустарников, с остервенением набросившихся на свою жертву, которую так давно поджидали.

– Дик!
– позвала Яна дрожащим голосом, входя в избу.
– Дик, ты где? Не шути со мной…

Голос ее оборвался на полуслове, когда Яна оказалась в просторной и затемненной комнате, где фактически не было мебели. Все внимание привлекал большой круглый стол, стоящий посредине. На нем была тяжелая шелковая скатерть насыщенного бордового цвета. В изящной вазе из хрусталя стояли свежесрезанные чайные розы. Единственный источник света в комнате находился тоже на столе в виде горящих толстых красных свечей. Пламя дьявольских свечек отбрасывало причудливые тени на голые стены помещения и освещало мужчину в белоснежной рубашке и с темными вьющимися волосами, лежащего лицом вниз на столе.

Яна безмолвно застыла на пороге комнаты, затем еле слышный вздох сорвался с ее губ.

– Дик…

Она подбежала к лежащему ничком мужчине и, обхватив его голову руками, повернула его лицо к свету восковых свечей. Все его лицо было залито запекшейся кровью. Длинные пальцы Яны скользнули к смуглой шее любимого и безуспешно попытались нащупать спасительную пульсацию жизни… От охватившего ее ужаса Яна даже не сразу заметила, что этому трупу уже не один день.

– Дик… - прошептала Яна и погрузилась во всепоглощающее и спасительное небытие.

Глава 16.

Яна шла по длинному и темному коридору, когда вдруг у нее над головой появился огромный и яркий, слепящий глаза фонарь, направленный прямо под поднятые грубой мужской рукой веки Яны.

– Жива… приходит в себя… - раздался хриплый мужской голос.

Яна ощутила неприятный привкус во рту. Склоненное над ней лицо постепенно приняло черты знакомого тракториста. Другого мужчину Яна видела первый раз в жизни.

– Где я?
– прошептала она слабым голосом.