Зуб любви

Мельников Руслан Викторович

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Вы женаты, Михаил Федорович?

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Уже тридцать два года.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Хорошее число. Солидное. Как зубов во рту. А ваша жена …

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Да, она знает о зубе любви. И активно им пользуется. У нас очень гармоничная семья.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Но вы говорили, что кусаете не жену, а женщин. И (смущаясь, оправляя халатик) меня вот тоже собирались укусить.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ. А что в этом такого? Женщины – мягкие. Зубы – твердые. Даже если больные.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . А сколько их у вас?

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Тридцать две штуки.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Я не о зубах. О ваших женщинах.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Так и я о них. На сегодня их у меня ровно тридцать две. Постоянных, так сказать,

партнерш для кусания.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Как зубов во рту.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Ну да.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Удивительное совпадение.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Согласен.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . И как к этому относится ваша супруга?

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Она не против. У нее только два условия. Первое: чтобы я клык не обломал. Ну, это она так шутит. Она у меня вообще веселая.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . А второе условие?

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Чтобы не подхватил дурную болезнь. Знаете, если прокусываешь кожу, течет кровь, а там, ну мало ли какая зараза … И ведь не предохранишься никак. Презервативов для зубов не делают. Но у вас ничего дурного быть не должно, верно?

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Здесь приличное заведение! Медицинское, между прочим. Сюда с дурными болезнями не принимают.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Вот и я о том же.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА (печально) . У меня только дурной муж-боксер. Бывший и беззубый.

Сцена четвертая

Комната бывшего супруга Алисы Васильевны. Экс-муж сидит за столом. Возле стола покачивается боксерская груша. Экс-муж наливает из бутылки в стакан, выпивает залпом.

ЭКС-МУЖ . Алишка, шука говорит, я много пью. Ну да, пью. Ну да, много. Как ш ринга ушел, так и пью. А вше почему, мля? Да потому что хрен поешь беж жубов-то. Вот и приходитша пить, вмешто того, чтобы ешть. Ниче, у меня печень крепкая, жакаленная, по ней штолько лупили. И потом, не я один ведь пью. Вше равно кто-то пьет больше. Вот от Алишки, мать ее правым хуком (изображает удар) , книжка ошталашь. ( Берет большую книгу, лежащую на столе с трудом читает название. ) Што-ма-то-ло-ги-че-шко-ми-фо-ло-ги-че-шка-я энт-ше-кло-пе-ди-я. Мля! Яжик шломаешь.

Не жнаю, что жа тип пишал, но пишатель што пудов допилша до белой горячки. Такую херню понапридумывал! Че пишет-то, а … ( Читает под нарастающую патетическую музыку. )

«Жуб любви. Ижвештен также как жуб штрашти и жуб нашлаждения. Очень редкий мифичешкий жуб. Шоглашно древшей легенде, раштет только у мужчин. Вштречаетшя один раж на тридшать два миллиона мужшких челюштей. Доштавляет женщинам нежемное удовольштвие. Выживает бурный множештвенный оргажм и приводит в экш … экш … эк-шта-ти-чеш-ко-е шоштояние». Экштатичешкое, мля! Я и шлов-то таких не жнаю.

Экс-муж захлопывает книжку. Спихивает ее со стола на пол. Задумывается.

ЭКС-МУЖ. А вообще мне бы такой жубик не помешал. Алишка тогда хрена бы лышого ушла. Хотя ш другой штороны. Хех! Я вот че думаю. Ешли жуб любви, мля, доштавляет бабам удовольштвие и вшякие там оргажмы экштатичешкие выживает, ешли бабы, жначит, от него вишнут на канатах, штабелями падают в нокаут и кайф ловят, как от хорошего траха, то может, жуб этот … как … ну как член на них дейштвует. Тфьфу, пакость! Торчит член во рту и бабам нравитша. Не, ну на фиг такое шчаштье! Пушть лучше Алишка мне нормальные жубы вштавит, беж ижвратов. Да Алишка, на хук твою мать (изображает удар) , шегодня точно не отвертишьша.

Экс-муж встает из-за стола, опрокидывая стул .

ЭКС-МУЖ. Шлышишь, Алишка, я иду к тебе. Бокш! (Бьет грушу, уходит.)

Сцена пятая

Стоматологический кабинет. В кресле – Михаил Федорович. Рядом на стуле – невеселая Алиса Васильевна.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Не грустите, Алиса Васильевна. Вам нельзя лечить мой зуб в таком состоянии. Может, я вас все-таки укушу, а? Сразу полегчает – вот увидите. Только не подумайте ничего плохого. Вы просто должны понять, насколько важен этот зуб.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Ну, я даже не знаю. Вообще-то у меня давно не было зубастых мужчин. Даже на прием почему-то записываются одни истерички с жутким запахом изо рта. А у вас изо рта пахнет приятно.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Это от ароматизированного молока. Я его много пью, а там сейчас ароматизаторов больше, чем самого молока. Ну, так что, вы позволите себя укусить?

Алиса Васильевна оглядывается.

АЛИСА

ВАСИЛЬЕВНА . Хорошо. Давайте попробуем. Только быстро, пока никого нет. И не больно. МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Больно не будет – обещаю. Будет приятно. Садитесь сюда (встает и усаживает доктора в зубоврачебное кресло) . Расслабьтесь.

Алиса Васильевна дергает за веревочку. Яркий свет наверху, гаснет, остается только общее освещение.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Лишь бы Лидия Степановна не узнала, чем я тут с вами занимаюсь.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Кто это?

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Главврач. Она у нас …

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Молодая, не очень счастливая в личной жизни, но очень способная?

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Нет. Старая фригидная сука. Для нее человека уволить, все равно, что рот прополоскать и выплюнуть.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Может, мне ее тоже укусить?

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Вы, кажется, собирались, кусать меня, а уже думаете о другой. Вот все вы мужчины такие.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Нет, что вы, что вы. Я же здесь, с вами.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА (кокетливо) . Ну, тогда покажите, как вы кусаетесь. И куда кусаетесь.

Звучит, постепенно усиливаясь, патетическая музыка. Михаил Федорович тянется зубами к запястью Алисы Васильевны.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Сюда, например. Вот так. (Осторожно кусает.) АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА (изгибается на кресле) . Ох! Меня аж всю трясет. Как будто изнутри сверлят бормашиной. Приятно так …

Михаил Федорович обходит кресло, склоняется сзади к запрокинутой шее Алисы Васильевны.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . И вот сюда. Так вот. (Кусает.) АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА (содрогаясь) . Ах! А теперь как будто чистят зубные каналы без наркоза. Божественно!

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . И …

Михаил Федорович заходит с другой стороны. Наклоняется над грудью Алисы Васильевны, расстегивая халат. Та не возражает, даже помогает. В кабинет входит Татьяна с листком бумаги в руках. Ее не замечают. Татьяна поражена увиденным до глубины души. Одной рукой схватившись за рот, чтобы не вскрикнуть, а другой – за сердце, она стоит на месте и наблюдает.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . И сюда ( С рычанием впивается в женскую грудь где-то в районе бюстгальтера. ), и так … О-о-о!

Михаил Федорович хватается за больной зуб. Музыка обрывается.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . О-о-о! (Бьется в судороге.) А сейчас … сейчас … сейчас … Будто корень удалили! Без мышьяка. По-живому. Но совсем даже не больно.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Мне больно!

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА (не слышит его) . Хорошо! Как хорошо! Какой же он чудесный, ваш зуб любви, Михаил Федорович!

Татьяна уходит – пятясь, медленно, бесшумно. Михаил Федорович трет щеку.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Я рад, что вы это прочувствовали.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Это … это блаженство какое-то! Бесподобно! Так волнующе, так необычно! Нет сил. Нет слов. Никогда еще не испытывала ничего подобного.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Чтобы получить удовольствие, не обязательно ждать, пока Амур пустит свою стрелу. Достаточно нежно и ласково грызануть женщину за грудь или ягодицу.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . О, за ягодицу?! Вы и так можете?

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . А чего тут мочь-то? Дело не хитрое, если зуб любви на месте.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Ах! Давайте отдохнем немного. Остынем. Так хорошо сейчас …

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ. Давайте, не возражаю.

Алиса Васильевна лежа в кресле, застегивает халат.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . Представляю, как счастлива ваша супруга.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Ну да, ей нравится.

АЛИСА ВАСИЛЬЕВНА . А вам? Не устаете ее кусать?

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ . Да, нет, что вы. Это не утомляет. Бывает так … Покусываешь жену. Она стонет, извивается, а ты уже свое удовольствие получил и обдумываешь предстоящее совещание. Или о перспективах молочной отрасли в современных условиях размышляешь. Или о ремонте. Или там о рыбалке. Помогает, кстати, очень. Всякие умные и полезные мысли в голову приходят. Ну, кто-то курит, чтобы лучше думалось, кто-то жвачку жует. А я – жену.