Зуб мамонта
Шрифт:
— Сбор звена собирают.
— Так четверг же, — спокойно сказал Валерка и предложил: — Сыграем в фантики?
— А если, вместо обзора, о нас станут говорить, как на базаре торговали?
— А нехай языки почешут, если делать им больше нечего. И плевать на их разговоры! Через пять дней — конец учебе. Соображаешь: каникулы три месяца! Красотища! Никаких уроков, никакой Гребешковой!..
На сбор Алька и Валерка пришли вместе. Не опоздали. Кроме некоторых ребят их звена за партой сидел и редактор стенной газеты.
— А ты чего пришел? — удивился Алька. — Ты же не из нашего звена.
— Гребешкова попросила прийти. И опять же — пресса — сдержанно ответил Игорек и снова углубился в свою книжку.
«Что это он, — подозрительно подумал Алька, — книжка такая интересная или говорить со мной не хочет?..»
В дверях неожиданно появилась Динка Котова. Тоже из другого звена.
— Всем привет! — сорвав с головы желтый берет, крикнула она с порога и весело подмигнула Альке.
Чего подмигивает? Алька совсем растерялся. Приятно, конечно, только к чему бы? Раньше не подмигивала.
Вслед за Динкой и звеньевая показалась. И первое, что сделала, как успел заметить Алька, поискала глазами его и Валерку. Сомнений не оставалось: Гребешкова готовилась к сражению. У Альки засосало под ложечкой. Хоть и сказал Валерка, что плевать на все, но приятного мало, если звеньевая начнет про высокие материи.
Немного погодя все первое звено было в сборе. Даже с прибавкой: Динка да Игорек.
Леня Майский поправил за ушами проволочки очков, сел к учительскому столу и положил перед собой номера газеты.
— Леня, — поднявшись с парты, сказала Гребешкова, — обзор «Пионерки» ты делай, только, пожалуйста, покороче. Прости, что не предупредила заранее. Это я нарочно, чтобы не срывать что намечали. Сегодня кроме обзора мы решили обсудить еще один очень интересный вопрос. Но это — потом. Начинай, Леня.
После такого предупреждения несчастный оформитель стенной газеты несколько секунд моргал под очками и усердно скреб пальцами затылок, словно собирался насквозь продырявить свой череп.
— Тут много интересного, — наконец сказал он. — А больше всего о ябедах мне понравилось и подлизах…
— Давай о них! — хихикнул Валерка. — Жми!
— Шмаков! — Галка гневно сверкнула на Валерку глазами. — Тебе слова пока не давали!
О ябедах, прямо сказать, разговора не получилось. Оказывается, большинство ребят статью уже читали. О чем же говорить? Искать примеров в собственном классе почему-то не хотелось.
— Чего тянуть? Ко второму давай! — потребовал кто-то из ребят.
Но поскольку обзор газеты выходил уж очень коротким, Леня пересказал еще заметку о том, как в рыболовные сети попали сразу четыре акулы. Потом художник виновато шмыгнул носом, собрал газеты и сел на свое место.
К столу вышла звеньевая. Покусала нижнюю губу, взглянула на Альку, притихшего и настороженного.
— Двое наших ребят, —
Алька сидел, низко наклонив голову, и с замиранием сердца ждал, что же будет дальше. А Валерка (он, как нарочно, примостился тут же рядом. Картина! Сидят, как на скамье подсудимых), Валерка кривил губы и друг о дружку постукивал коленками. Тоже, видать, от страха.
Охотников высказываться что-то не находилось. Галка обвела вопросительным взглядом всех сидящих и остановилась на редакторе:
— Игорь, ты не хочешь сказать?
— Пресса больше слушает, — не отрывая глаз от раскрытой книжки, сказал Игорь. — Подожду пока.
— А ты, Белявкин?
Толик поднялся из-за парты, помял в пальцах кончик пионерского галстука, проговорил глухо:
— Почему обязательно продает? Алик и дарит своих рыбок. Брату моему подарил. До сих пор живут. Одна только погибла. Уже совсем большие.
— Это все? — спросила Галка.
— А чего еще… — Толик подумал, пожал плечами и опустился на скамейку.
— Да, — подтвердила Галка, — Костиков и мне подарил своих рыбок. Вернее, моей сестре Марише. А я отказалась взять. Знаете, почему отказалась? Потому, что нехорошо он дарил. Пока на базаре их не увидела, Алик и не собирался дарить. Мимо дома за кормом ходит, а предложить рыбку — и не думал об этом. А вчера принес в баночке. Возьми, пожалуйста! Задаром отдаю…
Такого Алька стерпеть не мог. Если бы Валерка не крикнул с места, то Алька тоже непременно что-нибудь рубанул бы наотмашь.
— Ты, Гребешкова, глупая! — крикнул Валерка. — Он же не знал, что ты рыбками интересуешься. А когда узнал тогда и принес! Пишут о ябедах, а сама ябедничаешь!
— Уж ты-то молчи, защитник! — не осталась в долгу звеньевая. — Я вовсе не ябедничаю, а говорю честно, на пионерском сборе. А вот ты — самый главный зачинщик! Ты и подбиваешь Костикова на такие дела! Будто я не знаю… Кто еще будет говорить?
Игорек, видимо, решил, что пора и прессе сообщить свое мнение, отодвинул в сторону книгу, вышел из-за парты, но к столу идти раздумал.
— Интересные дела творятся. Вот о чем в «Пионерку» надо написать. Согласен с Гребешковой: держать рыбок — хорошо. А стоять с ними на базаре, из-за копеек торговаться — это дело не пионерское. Я, Костиков, друг тебе. Но учти, старик, правда больше, чем дружба. Не дело это — на базаре торговать. Лучше занялся бы пинг-понгом. Отличный вид спорта. Давно советовал тебе. Все у меня.