Зуб мамонта
Шрифт:
— Побежал! Еще насмотришься. Твою банку я караулить не буду.
— Свои-то продавать будешь, ну и моих заодно. Так ведь договаривались.
— Мало ли что договаривались! Вот стой и торгуйся.
— Для чего торговаться? — не совсем понял Алька.
— Чокнутый! Надо же настоящую цену взять.
Краснолицый старик с одобрением покосил выцветший глаз на Валерку:
— Дело говоришь, парень. Продать — не штука. С умом продать — вот что наперед всего.
Пристыженный таким авторитетным заявлением, Алька вздохнул, достал из сумки сачок, словно к его скромным меченосцам сейчас должны сбежаться все покупатели, и никуда не пошел. С тоскливой надеждой стал ожидать тех, кому приглянется его товар.
И через минуту подошла девушка лет семнадцати с длинными льняными волосами, закрывавшими ей плечи. Она подошла именно к Альке и спросила, продает ли он своих симпатичных рыбок. Алька покраснел и сказал, что продает.
— И сколько просишь за них? — певуче спросила покупательница.
Краснеть Альке было уже некуда. Он растерянно смотрел на красивую девушку и молчал.
— Как все — по семьдесят, — выручил Валерка и прибавил: — Вот мои посмотрите, может, понравятся?
— Дорого, однако. — Девушка взглянула и на Валеркиных рыбок, потом снова на Алькиных и отошла.
— Язык, что ли, проглотил? — зашипел Валерка. — Спрашивают — отвечай!
— А ты тоже не суйся! — раздосадованный тем, что ушла такая хорошая покупательница, сердито сказал Алька. — Рад стараться: «Может, мои понравятся»!
Старик со шрамом неожиданно взял Алькину сторону:
— Верно, парень. Дело начал — веди до конца. Ты, рябой, не встревай промеж.
Валерка никогда рябым себя не считал. Что рыжие веснушки на щеках выступили — так у кого их нет весной! Ну, не так, может, видны. Он свел у переносья густые, как у Петра, брови и буркнул:
— А чего он молчит. Не умеешь торговать — уходи.
— И уйду! — заявил Алька, увидев, что невдалеке освободился кусок прилавка.
На его новом месте соседями оказались флегматичный парень, в банке которого плавал пяток вуалехвостов с розовыми и огромными, как паруса, хвостами, и старушка, продававшая растения.
Алька ждал не долго: вновь увидел ту же девушку с льняными волосами.
— Ты уже здесь? — словно удивившись, спросила она.
— Если вам нравятся мои рыбки, — осмелев, сказал Алька, — то берите. Я недорого отдам.
— А все же?
— Не знаю, — замялся Алька. — Сколько скажете — я согласен.
— Странный продавец, — засмеялась она. — Если я дам тебе три рубля и попрошу шесть рыбок, ты согласен?
— Конечно! — обрадовался Алька.
Девушка развернула прозрачный кулек.
— Можешь налить сюда воды?
Алька старался поймать сачком самых красивых рыбок. Через несколько минут в прозрачном мешочке уже суетились красные меченосцы. Девушка поблагодарила, снова улыбнулась и подала Альке деньги.
Соседи были у Альки хорошие. Парень подмигнул Альке:
— С почином, малый! Ишь, красуня какая! Довольная пошла.
И Алька был доволен. Зачем такую цену заламывать, как Валерка назвал? И этого хватит. Вполне. Алька взглянул на трехрублевку и бережно опустил ее в карман.
Вскоре Алька увидел, что и Валерка вылавливает сачком свой товар. Покупала какая-то женщина, а рядом, вытягиваясь изо всех сил, с вытаращенными глазенками стоял малыш. Альке он вдруг напомнил Котю — брата Толика. Наверное, такие же глаза круглые. Пять штук тогда отдал ему. Ого, денежки! Интересно, почем Валерка сторговался?..
Долго Альке некогда было об этом раздумывать: новая покупательница стояла возле его банки. На этот раз — очень худая девочка с печальным и неподвижным лицом. В руках у нее была зажата четырехугольная голубоватая банка из толстого стекла.
— Я хочу купить брату на день рождения рыбок. У меня есть два рубля. Сколько продашь мне рыбок?
Альке показалось, что девочка, вероятно, и торговаться не станет. Так сколько же дать ей? Можно и четыре, но можно и три всего… Алька секунду поколебался и, лишь потому, что у девочки было печальное лицо, сказал:
— Я думаю, четырех рыбок вполне достаточно твоему брату. Бери, хороший подарок на день рождения. Мне самому дарили…
Но потом, глядя на худую девочку (она все же улыбнулась, поглядев на красивых рыбок в своей голубой банке), Алька чуть с досадой подумал: «Наверное, и трех хватило бы… Ладно, не буду жадничать». В его карман рядом с прежней бумажкой легли две мятые рублевки.
Половину расторговал. Вообще и правда ничего страшного.
После худой девочки возле Алькиных рыбок никто долго не задерживался. Но вот, кажется, снова клюнуло: двое пацанов, зажав в горстях монетки, уже с минуту рассматривали десяток его оставшихся меченосцев.
— Хотите купить? — спросил Алька и, решив, что последние сомнения юных любителей может решить популярное разъяснение достоинств его рыбок, со снисходительной усмешкой добавил: — Родина этих меченосцев — солнечная и теплая Мексика, а также Гватемала. Содержать их очень просто. Могут и в аквариуме жить, и в обыкновенной банке, как здесь. Насыпьте песочку, положите на дно морскую красивую ракушку…
Морская красивая ракушка доконала мальчиков. Высыпали на прилавок монеты — серебро, медь. Алька пересчитал деньги и сказал, что на эту сумму может продать им семь рыбок.
— Посудина у вас найдется?
Покупатели были хоть и не велики, но предусмотрительны: в сетке у одного из них болталась литровая банка.
Вылавливая купленных меченосцев, Алька с удовлетворением подумал, что на этот раз не продешевил. Хоть и на пятачок всего, но все-таки дороже продал, чем до этого.
И вот когда последняя рыбка была водворена в банку маленьких счастливых покупателей, случилось страшное, невероятное: Алька услышал голос Галки Гребешковой:
— А мне продашь парочку мексиканских?