Зуб мамонта
Шрифт:
День 1-й
С этого праздничного воскресенья, 10 марта, и поведем отсчет времени, протяженностью в долгих 169 дней.
Гостей Алька начал ждать с половины второго. На раздвинутом столе, накрытом белой скатертью, Алька, по просьбе тети, расставлял голубые сервизные тарелки, бутылки с лимонадом. Поручение он выполнял с удовольствием. Тарелки с тоненьким золотым ободочком блестят, бокалы для лимонада — тоже с золотой полосочкой — не просто блестят, а сверкают. А еще никелированные ножи, вилки, ложки. Красиво!
— Тетечка, — Алька просунул голову в дверь кухни. —
Тетя на секунду оторвалась от салата:
— Ты у меня способный ученик. А ложка, разумеется, рядом с ножом.
— Разумеется! — Алька снова кинулся в столовую.
Наводит он последний блеск на столе, а сам все прислушивается: не звякнет ли у калитки колокольчик? Альке думалось, что первым должен прийти Толик Белявкин. На их же улице живет, дом № 27. И вообще Толик человек аккуратный. В школу никогда не опаздывает, наоборот, раньше приходит. И всегда всем нужен. Кто задачку не понял — к Толику обращается, словно он учитель и все должен знать. А Толик и правда много знает, особенно в математике силен. А еще про звезды его любят расспрашивать, о планетах Солнечной системы. Многие из ребят в его «обсерватории» побывали. Не настоящая, конечно, обсерватория, просто на чердаке у него стоит стол со всякими схемами движения планет, книжки по астрономии и тренога с самодельным телескопом. Алька два раза уже смотрел на Луну. В телескопе она была похожа на желтую круглую дыню с неясными, расплывчатыми пятнами. Толик же, глядя в свою трубу, перечислял какие-то моря, плато, горные хребты, будто и в самом деле видел все это…
— Ой-ля-ля! Шик, блеск, красота! — появившись в комнате, пропела тетя Кира и рядом с вазой, наполненной яблоками, поставила высокую бутылку вина. — Нам можно и покрепче.
Кому это «нам», Алька знал: тетя еще раньше сказала, что восьмой стул предназначен для Петра. Пригласила так пригласила, Алькино какое дело, у него свои гости. А вот и они! У калитки забренчал колокольчик.
— Встречай. Дамы!
Алька растерялся. Надо бы к калитке бежать, а он к окошку подскочил. Неужто и правда девчонки? Точно: в просветы штакетника виднелось красное пальто Динки и желтенький плащик Галки Гребешковой. Первыми пожаловали, вот не ожидал!
— Не бойтесь! — сбежав с крыльца, крикнул Алька. — Открывайте. У нас собаки нет.
Но девочки просовывать руку в круглое отверстие калитки не спешили. Алька повернул железную ручку и… чуть не попятился. Желтенький плащ был Галкин, а вместо Галки на Альку строго взирал красноносый дядька с рыжими усами, в больших круглых очках. А черные Динкины глаза смотрели сквозь узкие длинные прорези маски неземной красавицы.
— Этот палаццо — сеньора Алико? — спросила красавица.
Алька уже пришел в себя и охотно принял шутливый гон:
— Приношу глубокое извинение, что мои слуги не успели постелить ковровую дорожку.
— Извиняем, — милостиво молвила Динка и прошла в калитку, однако тут же боязливо оглянулась на Алика: — Но ведь где-то лает собака.
— Не бойтесь, это Буян, во дворе у Валерки Шмакова. Он наш сосед.
Красноносой, усатой Галка идти в дом постеснялась, быстренько сняла с себя маскировку, превратившись в обыкновенную знакомую девочку. Динка же так, в маске, с длинными глазами, и появилась в передней. И лишь когда из комнаты вышла тетя Кира в коричневом узком платье, с желтым янтарным камнем на бронзовой цепочке и с пышной прической, Динка сдернула с себя маску и, сделав легкий книксен, представилась:
—
Алька удивился: Дина, Динка — это сто раз слышал, но «Диана» — что-то новое.
Галка тонкое воспитание демонстрировать не стала, а может, и не умела, и фамилию свою назвать посчитала лишним, просто сказала: «Галя».
— Алик, ты не только именинник, но и хозяин. Поухаживай за девочками, повесь их пальто, пригласи в комнату. А я должна извиниться: поварские заботы на кухне…
Когда дверь за тетей Кирой закрылась, Динка сказала:
— Твоя тетя? Какая красивая!
— Она в театре работает… — Альке было приятно говорить о Кире. Кто бы не хотел иметь такую тетю!
Ухаживать за девочками в общем не пришлось. Во всяком случае, за Гребешковой. Посмотрелась секунду в зеркало, одернула салатное платье в клеточку. Диана у зеркала задержалась, поправила у шеи белую кружевную вставочку, волосами тряхнула, даже гребень попросила. Алька мигом слетал в комнату. Подавая гребень, едва не вздрогнул: из прозрачного овала зеркала на него внимательно и с интересом глядели большие Динкины глаза. Причесала она волосы и подняла с полу что-то завернутое в газету.
— Нет, значит, у тебя собаки? Что ж, тем более кстати. — Динка развернула бумагу и подала Альке серого и такого лохматого пуделя, что, кроме глаз и красного пятнышка носа, ничего невозможно было рассмотреть. На шее у пуделя пышным бантом была повязана шелковая алая лента.
— Спасибо, — любуясь подарком, сказал Алька. — Симпатяга какой! Даже на цепь не стану сажать его, как Валерка своего Буяна.
— И еще возьми. — Это сказала Галка. И до того при этом смутилась, что Альке сделалось жалко ее. Вот тебе и звеньевая! Власть! Прорабатывать собиралась. И чего бы смущаться, самый обычный подарок — книга. Впрочем, хорошая книга — «Человек, который смеется». Слышал о ней. И прочитать собирался. Угадала.
— Ну, совсем меня задарили! — засмеялся Алька.
— Нос тоже возьми. — Гребешкова положила на книжку красный картонный нос с приклеенными рыжими усами.
— Может быть, сеньор покажет свое палаццо? — спросила Диана, посмотрев на дверь в залу.
Вид накрытого праздничного стола заставил Динку округлить губы и протянуть длинное, восхищенное «о-о!». Второе «о-о» касалось картины в золоченой раме, изображающей штормовое море. Постояла Динка возле картины, к пианино шагнула. И снова удивление — «о-о». Еще бы, старинное пианино знаменитой немецкой фирмы «Беккер». Наверное, и другие находящиеся в комнате вещи не оставили бы ее равнодушной, но узнать об этом Альке не довелось — с улицы вновь донесся колокольчик.
— Толик! — Алька побежал открывать.
И на этот раз ошибся — Игорек пришел. Редактор стенгазеты еще в калитке вручил подарок — картонную коробку с полным набором причиндалов для настольного тенниса.
— Учти, — на ходу объяснял Игорек, — пинг вырабатывает ловкость, быстроту реакции, точность, а самое главное — умение мыслить тактически… А-а! — заглянув в открытую дверь, удивился он. — Именинник, оказывается, один не скучает.
С приходом Игорька разговор оживился, именинника попробовали даже тянуть за уши, потом рассматривали танзанийские марки, красивые открытки, потом Динка подсела к пианино и бойко отстучала сонатину Моцарта из программы музыкальной школы за четвертый класс. Огромные часы пробили два удара — официальное время начала торжества, и Кира Павловна, румяная от жаркой плиты и хлопот, не раз посматривала в окно.