Зверь Лютый. Книга 20. Столократия
Шрифт:
– - Ы-ы-ы...
– - Твой отец - мудр. Поэтому он убьёт тебя. Как можно скорее. Он будет опечален, но сделает это. Потому что он любит свой народ, свою власть над ним, свою цель в жизни. Эта любовь - сильнее любви к своему сыну. К тебе.
***
Национальный герой часто отдаёт за свой народ жизни многих лучших представителей своего народа. Жизни своих близких, своих детей. Авраам пытался убить единственного сына во имя Господа, защитника народа. Пётр Первый пытал своего Алексея, Иван Грозный убил своего Ивана Ивановича...
Ритуальные жертвоприношения
– в легендах многих народов.
"Сын за отца не отвечает" - эпоха недостижимого гумнонизма, либерастии и дерьмократии. Да и тогда - а "отец за сына"?
"Бей своих, чтобы чужие боялись" - русская народная мудрость.
***
С кружкой бражки в руках я подошёл к парню. Тот испуганно затих. Потом, чуть слышно подвывая, опустился синими, битыми в ходе предыдущих "наслаждений" рёбрами на лавку, раскинул руки, уже не привязанные кем-то, самостоятельно ухватившиеся за края. Всхлипнул и расставил пошире ноги. Привык уже. "Поза покорности".
Я, прихлёбывая бражку, обошёл по кругу. Жалкое, душераздирающее зрелище. Ослик Иа-иа в день своего рождения - просто Брижжит Бордо и Клаудиа Кардинале в одном флаконе.
"Вкус и совесть очень сужают круг различных удовольствий" - Губерман прав.
Что у меня воспалилось на этот раз? Вкус или совесть?
Что ж, придадим взгляду вид мудрости, а лицу - милосердного прощения.
Парень, тебя больше месяца непрерывно били. Насиловали, унижали, мучили, морили голодом... по моему заказу, за мои деньги. Я сломал жизнь тебе, сломаю твоему отцу, твоему народу. И я тебя за это милостиво прощаю. Потому, что ты всё ещё хочешь жить. А, значит, тебя можно использовать. Мне на пользу. Вот когда ты умрёшь... тогда тебя простит бог. А пока...
– - На. (Я сунул Вечкензе кружку с бражкой) Прикройся. (В парня полетела чья-то использованная простыня).
Кажется, он хоть и с трудом, но способен воспринимать слова. Пора заняться делами. В смысле - поставить беднягу. Не на колени - это он и сам теперь хорошо умеет. Поставить - перед выбором.
– - Итак, твой горячо любимый отец - стал твоим смертельным врагом. Он должен убить тебя. Чтобы сохранить свой авторитет, своё дело - объединение эрзянских родов. Ты можешь согласиться с его выбором. И умереть презираемым, бесславным, оплёвываемым. Но... ты мне нравишься. В тебе есть нечто... забавное. Я не хочу твоей смерти. Есть ли способ сохранить тебе жизнь? Если придумал - скажи.
"Подумаем вместе". Стань соучастником. Не прими результат как вторгаемое, чужое, впихиваемое со стороны, но пройди дорогу суждений сам. Своими мыслями, своими чувствами. С моими поддерживанием и направлянием, конечно. Тогда и результат - будет твоим. Продуманным, прочувствованным, выстраданным. Несомненным.
Несколько ошалевший, напряжённо думающий Самород, переводил с паузами. Парень поперхнулся бражкой. На "я не хочу...".
Надежда.
Умершая много раз.
А ведь она "умирает последней".
И вдруг - возрождающаяся. Непонятная, слабенькая, чуть-чутошная.
Он так и сидел, скособочившись на полу у лавки, с открытым ртом, уставившись на меня, постепенно наклоняя кружку, пока бражка не потекла ему на руку. Тут он очнулся, глаза его забегали. В судорожной попытке найти выход.
"И волки сыты, и овцы целы" - русский народный идеал. Я нашёл его аналог. В рамках моих определений понятий "волки" и "овцы". А вот что найдёт "наследный принц Мордовии"? Начнёт ли он с аксиоматики? С определения безусловного? Что для тебя "безусловно"? Твоя жизнь? Твоя честь? Каков смысл слова "честь" для тебя? В "здесь и сейчас".
Думай, думай "инязорная дырка на ножках". Или ты ни на что другое не годен?
– - Говорит: э... если ты оставишь его у себя... или продашь далеко...
– - О! Вечкенза возмечтал о месте наложника в моём доме? Тебя уже не пугает роль подстилки для хозяина и его дворни?
– - Он говорит... он многое узнал за это время, многому научился. Научился... э... терпеть и понимать. Он надеется, что господин... э... будет добр к нему. И он очень не хочет умирать. Так. Не в бою, а тайком от рук слуг и замыслов отца. Говорит: он будет рад умереть от твоих мечей.
Мальчик пытается быть храбрым. Это хорошо - храбрость ему ещё потребуется. Но - не здесь, не сейчас, не в этой... позе.
– - Милосердие смерти... Нет. Я не могу даровать тебе смерть. Я не могу отставить тебя у себя, я не могу продать тебя далеко. Это даст Пичаю явный повод для войны. И многие его поддержат. Я хочу мира. Поэтому верну тебя отцу.
– - Говорит: он убьёт меня.
Очень хорошо. Парень способен воспринимать очевидное. Не виртуал детства: "Папа - самый сильный и добрый", а кусочек реала: нац.герой, стремящийся к объединению народа, обязан, вот в этих условиях, тихо и быстро уничтожить своего наследника, ставшего ходячим "компроматом".
– - Пичай - захочет, попытается, решит... сделать это. И сделает. Если ты дашь ему время. Время его жизни для организации твоей смерти.
Фактор времени. Почему никто об этом не вспоминает? События происходят не в пространстве, не в - "здесь", а в пространственно-временном континууме - "здесь и сейчас".
Вот он тупо смотрит на меня, дрожит всем телом, хлопает глазами, а подумать... Придётся объяснять.
– - Вообрази: завтра я пошлю гонца к Пичаю с предложением о выкупе.
Сколько недоверчивой, трепещущей радости! Робкая надежда на чудо освобождения.
Жаль - мощная эмоция отключает логические способности. Хочется петь и танцевать. А не рассуждать и анализировать.
А теперь виден страх. Вдруг я передумаю? Или это уже ужас понимания смертельности встречи?
– - Приедет ли за тобой сам Пичай или пришлёт кого-нибудь?
– - Э... он говорит... да. У них есть тайный знак. Если гонец передаст его отцу - он приедет. Не сюда - выше по Оке есть место. Ты же не сделаешь ему ничего плохого?
Нет парнишка, я - ничего. Иначе начнётся война, а нам нужен мир. А вот ты...