Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого
Шрифт:
«— Вы хотите знать, нормальный ли я человек?
Еще бы, убийца трех миллионов человек имеет право на такое предположение.
— А что вы сами по этому поводу думаете? — поинтересовался Джильберт.
— Я абсолютно нормален. Даже отправляя на тот свет миллионы людей, вел вполне нормальную семейную жизнь» [97, с. 404].
То есть этот паук, напившийся крови трех миллионов человек, как выясняется, по германским понятиям, то есть по понятиям страны этих самых пауков, ничем недостойным себя не скомпрометировал: вел вполне респектабельный образ жизни — был прекрасным семьянином! А потому без какой-либо тени смущения:
«…Гёсс рассказывает суду о преимуществах «своего» лагеря в сравнении с таким «отсталым» комбинатом смерти, как Треблинка. В Треблинке, например, чтобы уничтожить две тысячи человек одновременно, нужно было десять газовых камер, а в Освенциме для этого количества достаточно было одной» [97, с. 403]:
Вот что об этом сообщает письменное показание Гёсса: «…мы построили нашу газовую камеру так, чтобы она могла вместить 2000 человек одновременно…» [110, с. 338].
«Бывали дни, когда в крематориях и на кострах сжигали в сутки до 15 тысяч человек. Крематорий дымил, и костры во рвах горели днем и ночью» [111, с. 343].
Но сколько осталось нераскрытыми преступлений во всех иных лагерях, устроенных по Европе этими самыми «просветителями»?
А сколько сожженных русских деревень с сиротливо уставившимися в небо трубами печей разбросано на пути их следования?
Сколько безжалостно уничтоженного населения разрушенных городов: расстрелянных, повешенных, замученных?
И это все притом, что аппетиты у немцев в отношении России всегда были куда как более обширные, нежели убийство миллионов мирных граждан СССР, которое они успели произвести. Вот какие масштабы по уничтожению русского населения России были еще запланированы. Следуя своей людоедской программе:
«…Бах-Зеловски показал, что в 1941 году на совещании в Вельзебурге Гиммлером была поставлена задача: уничтожить в России тридцать миллионов человек. Речь шла, конечно, о мирном населении, ибо Гиммлер в данном случае толковал не о боевых действиях, а об уменьшении биологического потенциала славянских народов» [97, с. 55].
И не следует думать, что все эти прожекты явились лишь в больном воображении высшего командования Германии, невероятно распухшей от присвоения земель континентальной Европы и теперь ведущей непримиримую борьбу с ее «перенаселением». Нюрнбергский процесс высветил немалое количество каннибалов среди исполнителей любого ранга:
«Перед Международным трибуналом прошли палачи и поменьше калибром. Из них мне запомнился, в частности, эсэсовец Олендорф, начальник эйзатцгруппы «Д». Этот заявил, что на юге Украины, в районе Николаева, он успел убить только… девяносто тысяч человек» [97, с. 405–406].
То есть «всего лишь» 90 тысяч русских людей лишил жизни этот вполне достойный своих людоедских предшественников убийца!
И вот при помощи каких изуверских инструментов немцами производились эти запланированные в их респектабельных кабинетах массовые преступления. Этими людоедами использовались произведенные их промышленностью «…агрегаты для дробления человеческих костей, аппаратура для производства из них химических удобрений, разработаны особые методы выделки для промышленных целей человеческой кожи» [97, с. 4].
Так что изготовлением все тех же плащей все из того же материала они вновь указали на тот сверхъестественный каннибализм, который сидит с давних пор в крови у данной породы недочеловеков.
А вот как использовались этими культуртрегерами снятые ими скальпы: «…волосы — для матрацев!» [97, с. 81].
Но германская «хозяйственность», столь воспеваемая и сегодня, просто не знала никаких границ: «…из человеческого жира нацисты производили мыло», которое пускали в продажу по всему свету «немецкие парфюмерные фирмы…» [97, с. 162].
После демонстрации перед нюренбергскими судьями культуртрегерской продукции из человеческих волос и жира «…в руках обвинителя появляется нечто вроде куска кожи. Да, это кожа, и, если к ней присмотреться, не выделанная еще кожа. Но содрана она не с животного, а с человеческой спины…
У стены на столах тоже стоят какие-то предметы, прикрытые простынями. По указанию обвинителя простыни убирают, и перед глазами всех присутствующих появляются куски уже выделанной человеческой кожи, посаженные на распялки. На каждом из них следы красивой татуировки. Люди, которые имели несчастье в молодые годы легкомысленно разузорить себя, оказавшись в руках нацистов, сразу обрекались на страшные муки и надругательства… из их кожи делали абажуры и различную галантерею» [97, с. 162].
То есть здесь разговор идет даже не о самих палачах — с ними все ясно. Здесь сообщается, что эта вырожденческая разновидность так называемых нынешней наукой гомо сапиенс на самом деле является расой вурдалаков, более чем сознательно приобретающей в магазинах изделия из кожи, совершенно явно содранной с живого человека!!!
Вот когда прекрасно раскрылся тысячелетиями дремавший немецкий каннибализм, пытающийся теперь прикрыть свое звериное нутро некоей претензией на обладание культурными достижениями, чем-то там якобы уж чрезмерно полезными в бытоулучшительских нуждах человечества, усиленными темпами прогрессирующего в своей деградации.
«Тут же под стеклянным колпаком — высушенная голова человека величиной с кулак. На ней сохранились волосы, а на шее — следы веревки.
Мороз пробегал по телу. Чья это кожа? Кому принадлежала эта голова? …Точно известно только то, что голова этого несчастного на специальной подставке как сувенир стояла на письменном столе начальника концлагеря Освенцим» [97, с. 163].
У этих зверей в человеческом обличье все было рационально и экономически обосновано:
«Когда Гессу был задан вопрос: «Правда ли, что эсэсовские палачи бросали живых детей в пылающие печи крематориев?» — он немедленно подтвердил правильность этого. А дальше заявил: «Дети раннего возраста непременно уничтожались, так как слабость, присущая детскому возрасту, не позволяла им работать…»» [97, с. 9].
На Нюрнбергском процессе в качестве документального подтверждения полной тождественности современных немцев с людоедскими племенами, только еще совсем недавно спустившимися с дерева, были показаны кадры хроники, отснятые самими палачами. Притихший зал увидел:
«…печки-крематории. Перед входом в крематорий — горы обуви, детские вещи.
А это что такое? Целый склад тюков. Это волосы, срезанные у жертв перед казнью. На тюках надписи: «Волос мужской», «Волос женский»…
А на экране опять горы ботинок, горы трупов…