Зверь с той стороны

Сивинских Александр Васильевич

Мы подружились. Вместе ездили на таракановской машине к морю, к памятникам истории, религии, культуры. Вместе — на футбол. Ещё больше сблизила нас автомобильная авария, произошедшая перед самым отъездом на родину. В ней я так замечательно приложился головушкой к лобовому стеклу, что некоторая часть памяти навсегда покинула меня через образовавшийся в черепе пролом; Большой же Дядька охромел.

Наскоро подлатавши раны, мы отправились в Россию, где лечение всё-таки до сих пор значительно дешевле. А господа с «Марчигальи» даже заплатили мне кое-какие деньги.

И вот что ещё считаю я важным сообщить. О своём сражении с депутатом

и последующих итальянских похождениях, в которые любому здравомыслящему человеку верится с немалым трудом, знаю я только со слов Тараканова. Амнезия после аварии получилась аккуратная, как по заказу. События со дня накануне отбытия в Италию до дня возвращения на родину оказались словно бы вырезаны из моей памяти с филигранной точностью. Наводит на некоторые вопросы? Возможно. Только я от них давно отказался. Ответить-то на них всё равно может один Тараканов. Подтверждением правдивости его слов могут служить лишь счёт в банке да отметки в загранпаспорте. Да шрамы на теле, особенно на макушке. Мне пока достаточно.

С тех пор мы продолжали поддерживать тёплые отношения и делать друг другу одолжения. Так, именно я привёз для "Взгляда сверху" ногу гигантского ракообразного, встреченного моим родным дядей-пасечником в лесу. С чудовищем дядя сразился топором и победил, обратив его в бегство. Отсеченная нога осталась трофеем. Ещё я привёз фотографии с места происшествия и развернутое интервью на два десятка страниц. Дядюшка мой Прохор многословен неисправимо. В двухметрового рака-монстра никто так и не поверил, нога же — вот она: в красном редакционном углу, под броневым стеклом. Рядом с фосфоресцирующим периодически обломком летающей тарелки и чучелом детёныша водяного. Чучелом, которого отчего-то жутко боятся кошки и девственницы. Милочка, например, аж до алебастровой бледности боится этого семивершкового уродца с жабьей харей.

Поручения Большого Дядьки были всегда занятны, я брался за них с удовольствием. Да и взглянуть в который раз на Милочку вовсе не казалось мне лишним. Свидетельства о выполнении этих поручений присутствуют здесь же, рядом с артефактами, добытыми для Игоря Игоревича кем-то ещё. Вот некоторые из них.

Обычная детская погремушка советских времен, довольно невзрачная, в виде птички. Цена 7 коп. Звуки, издаваемые ею, за считанные секунды приводят самого горького пьяницу, находящегося в крайней степени алкогольного опьянения, в состояние кристальной трезвости. В дальнейшем «обработанный» этой птичкой гражданин употреблять спиртные напитки не может физически. Вся партия погремушек, выпущенная как ширпотреб Белорецким металлургическим комбинатом в мае 1972 года, была объявлена опасной для здоровья детей и уничтожена вместе с конструкторско-технологической документацией. Государство не пожелало терять сверхдоходную статью бюджета.

Деревянная ложка. Самодельная, потемневшая от старости, работы безвестного лошкореза. Приложенная к обнажённому человеческому телу, ползёт, разыскивая доброкачественные опухоли. Найдя, приклеивается и тоненько скрипит. Скоро все следы опухоли исчезают, и ложка сыто отваливается. Совершенно здоровому организму вредна — от её бестолковых метаний в поисках новообразований разыгрываются мигрени и крошится зубная эмаль. Рост злокачественных опухолей она также задерживает — но, увы, ненадолго.

Живая пушистая сосёнка. Полуметровая, с сильным хвойным запахом. Растёт прямиком из цельной глыбы гранита.

Камушек весит около сотни килограммов. Сосёнка в поливке и подкормке не нуждается, никакими чудесными свойствами не обладает.

Пачка китайских дрянных фломастеров, двенадцать цветов, к которой Большой Дядька близко никого не подпускает. "А кто без спроса возьмет, руки оторву", — говорит он как всегда мягко, и я склонен ему верить. Оторвёт.

Бивень мамонта. Обычный ископаемый бивень, простреленный пулей крупного калибра. Её деформированный конец торчит наружу, а входное отверстие почти затянулось костной тканью. Получается, что животное словило огнестрельный гостинец ещё при жизни.

Бутылка залитого сургучом вьетнамского бальзама для повышения потенции. Главный персонаж — морской конёк, плавающий в чайного цвета спиртовой настойке из экзотических растений. Рыбка двигает плавниками, шевелит жабрами, изредка гадит и вообще — демонстрирует бодрое поведение живого существа. Непонятно лишь, чем она питается. Собственными экскрементами? Вьетнамец, специалист по точечному массажу и иглоукалыванию, приглашённый Большим Дядькой для консультации, был абсолютно убеждён, что конёк есть морской дух, скорее злобный, нежели добрый. Посему открывать бутылку он настоятельно не советовал, а советовал утопить от греха в море-окияне — по возможности глубже и скорее.

Фотографии. Игорь Игоревич в пробковом шлеме возле самки мадагаскарского эпиорниса, сидящей на яйцах. Головы птицы, считающейся истреблённой ещё в XVII веке, и человека — вровень.

Игорь Игоревич рядом с первым Президентом России и его другом — толстым гигантом, бывшим Канцлером Германии. Все одеты по-походному, с видимым усилием держат на вытянутых руках безвольно обвисшее тело некрупного плезиозавра. Из пасти животного свисает блесна "Атом N2"; сломанный спиннинг — в левой руке Большого Дядьки. Головы людей — почти вровень, но Игорь Игоревич всё-таки малость повыше сановитых рыболовов.

Игорь Игоревич и самый скандально известный российский олигарх. Ничего особенного, одеты как бедуины, беседуют, пьют шампанское на фоне новенького, совершенно целого, блестящего свежей позолотой Большого Египетского Сфинкса. Пирамид ещё нету. Олигарх — едва по плечо Большому Дядьке.

Портрет Патриарха Всея Руси с личным автографом.

Портрет Папы Римского с личным автографом.

Прямо над ними — портрет Филиппа Капралова; тоже с личным автографом.

Это, разумеется, шутка. На самом деле мой портрет располагается у Тараканова на столе. Снимок общий, редакция "Взгляда сверху" в полном составе. Все стоят, кроме меня. Я возлежу у Милочкиных ног, опершись на локоть, и глаза у меня мечтательные.

— …Возобновить наше сотрудничество? Да со всем возможным энтузиазмом! — заверил я Игоря Игоревича. — Что требуется на этот раз?

— Хм. — Тараканов наморщил лоб. — Для начала прочесть небольшую рукопись, которую я вам сейчас вручу… вот, держите… а также попытаться устроиться в одну из организаций, список которых я вам предоставлю. Только в одну, на ваш вкус. Загляните, полюбопытствуйте, не нужен ли работник. Примутся гнать или ещё как проявлять негативное к вам отношение — уходите немедля. По прочим адресам более не суйтесь. Начнут интересоваться, какими ветрами вас к их берегам прибило, скажите, по объявлению, дескать, в газете…