Зверь
Шрифт:
— Наверно, так, — подтвердил Дельо. — Возможно, ты прав, спасибо, что подумал обо мне…
— Должен тебя сразу предупредить: не рассчитывай на большие деньги — с финансовой точки зрения дело Вотье неинтересное. Денег тут нет. Но резонанс, огласка… Это то, что тебе нужно. Да, одна важная деталь: делом уже занимались двое наших коллег — Шармо и Сильв. Ты их знаешь?
— По фамилии.
— Удивительно! Ты и дальше будешь никого не знать? Поэтому ты и не работаешь. Ведь как принято между коллегами — выручать друг друга, обмениваться делами. Профессиональная солидарность много значит… Шармо какое-то время изучал дело, потом отказался от
При последних словах глаза шефа адвокатов забегали, он уклонился от взгляда Дельо, который наконец понял истинную причину его чрезвычайного дружелюбия.
— Вот досье, — живо продолжал Мюнье, указывая на пухлую, набитую бумагами папку.
Прежде чем ответить, старый адвокат взвесил на руке эту папку.
— Я понимаю… Во всяком случае, прославленных моих предшественников не упрекнешь в отсутствии старания. Надо было потрудиться, чтобы собрать такое впечатляющее количество документов. Будем надеяться, что все они убедительны.
Не говоря больше ни слова, он засунул досье в свою папку, где лежал «Вестник юстиции», и направился к выходу.
— Дельо, — смущенно произнес шеф адвокатов, — ты сильно на меня сердишься?
— Да нет, я не сержусь на тебя. Это твоя работа, вот и все. А я постараюсь сделать свою.
— Ты не прав, думая так. Вчера, прежде чем решиться пригласить тебя, я перелистал дело, чтобы выяснить, почему коллеги от него избавились. Я думаю, что теперь это знаю. Само по себе дело довольно простое: преступление установлено. Впрочем, убийца не делал ни малейшей попытки что-нибудь отрицать. Личность жертвы заурядная, но зато личность преступника, этого Жака Вотье, из самых любопытных. Я думаю, что это и отвратило всех, кто брался за дело.
— Да? Ты хочешь сказать, что это монстр?
— Не буду на тебя влиять. Читай досье, увидишь сам. И может быть, тебе понадобится отсрочка, чтобы подготовить защиту?
— Я сделаю все, что можно, чтобы этого избежать, — ответил Дельо. — Взялся за гуж, не говори, что не дюж: преступление совершено, наказание должно следовать без отсрочки. Или заключенный виновен и должен быть осужден как можно скорее, или, если он невиновен, несправедливо держать его в заключении.
— В данном случае, старина, кажется, что вина твоего клиента не может вызывать сомнений. Впрочем, все в его поведении после преступления свидетельствует о том, что он признает себя виновным.
— Позволь тебе заметить, дорогой шеф, что этот пункт касается только нас двоих — его и меня.
— Разумеется. Но ведь ясно, что убил он! И в конце концов, какое могут иметь значение шесть или семь месяцев предварительного заключения сравнительно с тем сроком, который ему предстоит получить, при условии, конечно, если тебе удастся спасти ему жизнь.
— Через неделю я зайду к тебе и выскажу свои соображения, — вместо прощания просто сказал Дельо.
Он посчитал излишним подать руку этому «шефу», навязавшему ему дело, от которого все отказались.
Проходя по Торговой галерее, у входа в зал ожидания он столкнулся с Берте, одним из многочисленных коллег, которые обычно делали вид, что незнакомы с ним.
— Это вы, Дельо! — воскликнул Берте. — Как поживаете, дорогой друг?
Дельо чуть было не выронил папку. Это был день сюрпризов.
— Желаю успеха, — продолжал собеседник, указывая на пухлую папку. — Предстоит выступление! Дело хоть интересное?
— Да, — ответил старый адвокат, принимая доверительный той, — дело очень громкое.
— В самом деле? В уголовном суде?
— В суде присяжных, — небрежно ответил Дельо и удалился, оставив Берте потерявшим дар речи от изумления.
Проходя в вестибюль, где надо было обменять потертый ток на помятую шляпу, новый защитник Вотье подумал о том, что стоило только произнести всего два слова, магических и пугающих — «суд присяжных», чтобы тут же вырасти в глазах окружающих Теперь во что бы то ни стало надо было добиться успеха. Но что могло там быть, в этом досье, которое никого не привлекло?
Он узнал об этом несколькими часами позже, читая и перечитывая бумаги, собранные двумя предшественниками. Некоторые были испещрены замечаниями Дельо начал с того, что стер их все Сам он никогда не делал никаких замечаний, предпочитая держаться строгой точности документов и полагаться на свою память.
За окном была зимняя ночь, хотя шел всего шестой час вечера. Рабочий кабинет, бывший одновременно приемной и библиотекой в скромной квартире Виктора Дельо, которую он занимал многие годы на пятом этаже старого дома по улице Сен-Пэр, был освещен только настольной лампой с зеленым абажуром. Адвокат шаркающей походкой подошел к стенному шкафу в коридоре, достал выцветший халат и надел его поверх куртки, как мантию. Затем прошел в кухню, разогрел приготовленный служанкой кофе. Отнес кофейник и чашку с отбитым краем в кабинет, кофейник пристроил на печи, единственном источнике тепла в квартире, а чашку оставил на протертом до дыр ковре у ножки древнего кресла, в которое погрузился, закурив одну из сигар, предложенных ему Мюнье.
С полузакрытыми глазами Виктор Дельо размышлял. Он только дважды выходил из этого состояния погруженности в себя — чтобы протянуть руку к телефонному аппарату:
— Алло! Мэтр Шармо? Это Дельо. Не имел чести лично знать вас, поскольку нам еще не приходилось встречаться по профессиональным делам. И поверьте, дорогой собрат, я сожалею об этом. Я позволил себе позвонить вам в связи с делом Вотье, которое я только что унаследовал, если можно так выразиться. Нет, это уже не мэтр Сильв. Что делать, я согласился! Это и есть главная причина, которая заставила меня по-дружески и строго конфиденциально к вам обратиться. Я хотел бы узнать, почему вы предпочли отказаться от этого дела?
Ответ был долгим и невнятным. Виктор Дельо слушал, покачивая головой и время от времени вставляя реплики: «Да, да» или «Как это странно!» Когда Шармо наконец закончил, старый адвокат сказал ему с профессиональной вежливостью:
— Извините еще раз, дорогой собрат, за причиненное беспокойство. Я хорошо понимаю высшие соображения, которые против вашего желания заставили вас отказаться выступить защитником по этому делу. Я чрезвычайно благодарен за вашу любезность и надеюсь на днях иметь счастье ближе познакомиться с вами.