Зверь

Аллен Селина

Я не появлялась в Скале, а директор телеканала уже подыскивал другого репортера, который занял бы новостную сетку о хоккее.

Я выглядела нормально, старалась улыбаться коллегам и Джею в том числе, а на вопрос о моем переезде отвечала уклончиво. Но Джей все понимал. Недавно он сказал: «Все, что ты не договариваешь, написано у тебя на лице». Написано ли у меня на лице, как сильно я разочаровалась в человеке, которого полюбила всем своим сердцем?

Пауэлл был другим. Честным и откровенным. Неприлично откровенным иногда. Он никому не пытался понравиться, редко улыбался и никогда не думал о мнениях посторонних.

От этого он казался грубым, замкнутым и холодным. Но это было не так. Просто он не был лицемерным, не был заискивающим и хитрым. Так я думала. И полностью просчиталась на его счет.

Макс оказался мстительным и подлым. Он обманывал меня, использовал для достижения своих целей. Он позволил мне влюбиться, почувствовать себя частью чего-то большего.

Я думала, что он моя свобода, моя безопасность и уверенность в завтрашнем дне. Но нет, он оказался тем человеком, который причинил мне самую сильную боль.

Однако я уважала его за одну вещь: я сказала ему держаться от меня подальше, и он отлично справлялся с моей просьбой. Хотя с чего бы у него могли возникнуть с этим проблемы? Я была отработанным материалом. Он меня не любил, Майку отомстил, позабавился немного с моим телом и мог двигаться дальше. Он ведь даже не утаивал от меня это, говорил, что я ему нравлюсь, но на мое признание так и не ответил.

В глубине души мне хотелось верить, что он все же любит меня. Не мог человек вроде Зверя дать мне почувствовать себя частью его семьи, а затем с корнем вырвать меня из своей жизни. Не мог он с такой нежностью доставлять мне удовольствие, а потом вдруг окрестить это местью. Не мог он искренне улыбаться с моих глупых шуток, а после заставить меня поверить в то, что все это было нереальным.

Возможно, я просто наивна. Ведь он сделал это не моргнув глазом.

Я отложила в сторону кусок пиццы, который невозможно было есть. Еда Макса была куда вкуснее.

Нет, забудь о нем. Его чертова еда ничего не значит.

Телефон на столике в моей кухне завибрировал, оповещая меня о новом звонке. Номер был неизвестен.

Надеюсь это не Даррелл, или Пауэлл, что еще хуже.

– Да?

– Здравствуйте, мисс Митчелл, это Пол Хоган – владелец арендованной вами квартиры.

Утром я звонила в риэлтерское агентство, чтобы сообщить, что намерена разорвать договор об аренде. Звонок хозяина квартиры стал для меня неожиданностью.

– Да, есть какие-то проблемы с договором? – спросила я.

– Меня известили, что вы планируете съезжать. Я просто хочу сказать, что с вашим парнем мы договаривались на аренду сроком до двух месяцев, и предоплату я не верну.

Парнем? Когда я арендовала эту квартиру, Зверь еще не был моим парнем. И о каких двух месяцах идет речь? После этих двух месяцев я куда должна была идти, на улицу?

– Подождите, о какой предоплате вы говорите? Я платила только за месяц.

Это казалось мне ошибкой, пока хозяин квартиры не рассказал, что Пауэлл заплатил ему недостающую сумму. Стоимость аренды была прежней, только та сумма, что я платила по договору, была всего лишь третьей частью. Не знаю, что поразило меня больше, то что Макс все же оплатил мое проживание, да еще на два месяца вперед, или, что он нарушил закон, проворачивая своих схемы с владельцем квартиры.

Еще один пример того, что он не был

таким уж честным.

Мне срочно необходимо было начать жизнь с чистого листа. Я была лгуньей и ко мне притягивались такие же лжецы. Один из них никак не хотел оставлять меня и следующим днем пришел ко мне на работу.

Замечая в проходе Майка с букетом роз в руках, я лишь устало закатила глаза. Он виновато пожал плечами и тепло улыбнулся мне, как делал это в самом начале наших отношений. С такой же улыбкой он уходил из нашей квартиры по вечерам, чтобы, как оказалось, заниматься сексом с другой, или другими. Мне не интересно это больше. Но его попытки снова очаровать меня, вызывали на моих губах лишь улыбку. Так смотрят на обезьяну в зоопарке, которая никак не может понять, где открывается пластиковая коробка.

– Привет, малышка, – сказал он, передавая мне в руки букет.

Я обхватила симпатичный веник и кивнула бывшему.

– Привет, Майк.

Он выглядел неплохо. Его волосы были зачесаны назад, лицо гладковыбрито, одет он был по последним тенденциям моды. Майк Даррелл настоящий красавец, обаятельный, хорошо сложен и умеет очаровывать. Но все это ширма, а за ширмой закомплексованный, самовлюбленный садист.

Он шагнул ко мне ближе и коснулся моей руки. Я спокойно взглянула на то, как он оборачивает вокруг моей руки свои пальцы и также спокойно отстранилась от него. Заметив это, Майк погрустнел.

– Я все обдумал. Я хочу, чтобы мы попробовали снова, – сказал он. – Перри, я тебя люблю, все хорошее, что было в моей жизни – это ты. Я глубоко раскаиваюсь в содеянном. Я был несправедлив к тебе, я перешел черту. Я хочу наладить отношения.

– Наладить отношения? – не в силах поверить, что Майк говорит это, переспросила я.

Он улыбнулся и кивнул, явно довольный собой.

– Да. Я готов на все, только бы ты позволила мне быть рядом. Мы можем пойти на психотерапию и разобраться со всеми нашими проблемами, можем начать с дружбы.

– С дружбы? – словно загипнотизированная снова переспросила я.

– Да. Одно я могу обещать тебе точно: я никогда больше не обижу тебя, детка, – сказал он, заглядывая в мои глаза. Майк снова подошел ко мне и хотел взять меня за руку, но я сделала шаг назад.

– Я долго думала, что с тобой не так. Возможно, твое прошлое как-то повлияло на взросление и понимание тобой многих вещей, но сейчас я вижу, что ты просто больной, – так же спокойно ответила я. Услышав эти слова, Майк перестал улыбаться, его лицо превращалось в зловещую гримасу. – Я боялась тебя, но ты довел мой страх до абсурда. И теперь мне не страшно, потому что ты не страшный, ты смешон. И единственное чего я боюсь, так это того, что у тебя поехала крыша.

Он сузил глаза и приблизился ко мне, от этого напора я вжалась ягодицами в свой стол. Мое спасение – букет, который я все еще держала в руках, и который был между нами.

– Подумай, Перри. Что у тебя остается? Работа репортера? Мать, которая разговаривать с тобой не желает? Ты же одна. Что ты будешь делать? – Майк говорил тихим и вкрадчивым голосом, сдерживая злость, которая плескалась в его глазах. – Пауэллу ты не нужна, а я простил тебя, и приму назад.

– Я, по-твоему, старый мяч, чтобы передавать меня из рук в руки? – зашипела я. – Проваливай, иначе я вызываю охрану.