Звери Гора

Норман Джон

На одном из столов лежал темный, похожий на ящик предмет высотой в шесть дюймов. В середине комнаты возвышалась широкая, полукруглая платформа.

Скрестив ноги, я сел рядом с платформой и принялся Ждать.

На платформе лежало что-то огромное, мешкообразное и живое.

Я не сразу сообразил, насколько огромен этот зверь.

Я сидел и смотрел, как он дышит.

Наконец чудовище зашевелилось и с неожиданной для такой туши легкостью село на платформу. Зрачки животного напоминали черные луны. Монстр заморгал, потом потянулся и зевнул. Я увидел двойной ряд загнутых внутрь клыков.

В такой пасти сколько ни дергайся, будешь продвигаться в сторону глотки. Зверь еще раз моргнул и принялся вылизывать лапы. Потом прошелся длинным, черным языком по меху вокруг пасти. Проделав эти процедуры, он побрел в угол и облегчился. Когтистая лапа нажала на рычаг, и струя воды смыла нечистоты. Животное дважды царапнуло лапой по стальным плитам. Очевидно, инстинкт требовал за собой замести. Потом зверь подбежал к бассейну, плеснул себе в морду пригоршню воды и потряс головой. Потом напился, черпая воду сложенными в ковш ладонями. Повернувшись ко мне, он махнул лапой, показывая, что я тоже могу попить. Присев на корточки, я сделал пару глотков. Мы смотрели друг на друга с разных краев мелкого бассейна.

Потом странное существо отбежало к стене, выпустило когти и принялось, словно кошка, царапать обитую толстым ковром стену. Наконец зверь последний раз вытянулся, поднялся на задние лапы и посмотрел на меня. Ростом он был не менее восьми футов, а весил, судя по всему, фунтов девятьсот. Опустившись на четыре лапы, чудовище побежало к столу, на котором лежала темная коробка.

Затем оно щелкнуло переключателем и издало несколько непередаваемых звуков. Описать их не представляется возможным. Они отдаленно напоминали рык льва или бенгальского тигра с той лишь разницей, что в них звучала осмысленная, цивилизованная интонация. При мысли о том, что это — речь, меня охватил ужас. Очевидно, эволюция человека не предусматривала контакты с разумными существами подобного вида.

Зверь замолчал.

— Ты голоден? — услышал вдруг я.

Отчетливо выговоренная фраза донеслась из лежащей на столе темной плоской коробки. Значит, они пользуются механическими переводчиками.

— Не очень, — ответил я.

Спустя мгновение из коробки раздался короткий рык.

Я улыбнулся.

Зверь пожал плечами, пошел в угол комнаты и там нажал какой-то переключатель.

Металлическая стенка клетки скользнула вверх. Раздался визг, и маленький пушистый ларт прыгнул на пол. Огромная шестипалая лапа молниеносно накрыла грызуна. Зверь поднес его к пасти, прокусил шею и выплюнул позвонок. Затем он разорвал когтем брюхо и аккуратно выковырял все внутренние органы. Разложив на полу потроха ларта, животное принялось пожирать самые лакомые куски, время от времени деликатно посматривая в мою сторону.

— Вы не готовите пищу? — спросил я.

Переводчик включился, переработал человеческие фонемы и спустя мгновение передал мой вопрос на языке кюров.

— Иногда готовим, — сказал он. — Сырое мясо полезно для челюстей. От вареного они становятся слабее.

— Вареное мясо позволяет иметь меньшие по размеру челюсти, зубы и челюстные мышцы. Это, в свою очередь, способствует увеличению черепной коробки.

— У нас итак черепные коробки больше, чем у людей, — отозвался зверь.

— Кюры общественные

животные?

— Общественные, — ответил кюр. — Но не в той степени, что люди. В этом наше преимущество. Кюр может жить один. Ему не нужно стадо себе подобных.

— Уверен, что раньше вы жили стадом.

— Очень давно, — сказал зверь. — Наш цивилизация насчитывает сто тысяч лет. На заре истории мы действительно жили большими группами.

— Как вы пришли к цивилизации?

— Через дисциплину.

— Наверное, тяжело такой тоненькой ниточкой связывать титанические, свирепые инстинкты?

Кюр протянул мне ножку ларта.

— Правильно. Вижу, ты хорошо понимаешь наши проблемы.

Я оторвал зубами кусок теплого, пропитанного свежей кровью мяса.

— Нравится? — спросил кюр.

— Да.

— Вот видишь, — оживился он. — Между нами не такая большая разница.

— Я и не говорил, что она большая, — улыбнулся я.

— Я плохо знаю людей, — признался кюр, — но у меня сложилось впечатление, что в большинстве своем это лжецы и лицемеры. К тебе это не относится.

Я кивнул.

— Они думают о себе как о цивилизованных животных, в то время как они — животные с цивилизацией. Согласись, что это большая разница.

— Согласен.

— Самые ничтожные из людей — земляне. Они возвели в культ собственные слабости и пороки. Они поставили во главу угла экономику. Они построили мир, основанный на еде.

— А что главное для вас? — спросил я.

— Слава, — сказал зверь и посмотрел на меня. — Ты можешь это понять?

— Могу.

— Мы с тобой солдаты, — произнес кюр. — И ты, и я.

— Объясни, как может ощущать славу животное, лишенное сильных социальных инстинктов? — спросил я.

— Благодаря убийствам.

— Убийствам? — опешил я.

— Задолго до начала стадной жизни мы собирались, чтобы убивать. Зрители заполняли целые долины.

— Вы дрались из-за пар?

— Мы дрались, чтобы вкусить радость убийства, — Ответил он. — Победитель, разумеется, имел право выбора. — Кюр отломил косточку и принялся выковыривать застрявшие между клыками кусочки мяса. — У людей, насколько я знаю, всего два пола. Этого достаточно для продолжения рода.

— Да, — сказал я. — Именно так все и обстоит.

— У нас три, а точнее, четыре пола, — сказал кюр. — Есть доминантный пол. Он соответствует вашему понятию о мужчинах. Инстинкты заставляют его оплодотворять самку и убивать. Существует также форма кюров, весьма близкая к доминантной, но неубивающая и неразмножающаяся. Иногда ее выделяют в отдельный пол, иногда нет. Еще есть носители яиц. Их оплодотворяют. Эти кюры меньше доминантных.

— Те, кого оплодотворяют, самки? — уточнил я.

— Если тебе так удобнее, да. Но через месяц после оплодотворения самки откладывают яйца в третью форму кюров. Эти кюры неподвижны. Они присасываются к твердой поверхности наподобие огромных черных пиявок. Яйцо развивается внутри их тела. А когда приходит время, разрывает его и выходит наружу.

— Значит, у вас нет матерей?

— В земном смысле этого слова — нет. Между тем выбравшись из кормильца, маленький кюр тут же привязывается к первому попавшемуся взрослому кюру, лишь бы это не был доминант.