Звери Гора
Шрифт:
— Нет, — сказал я. — Они совсем другие.
— Страшные, должно быть, существа, — произнес зверь.
Я вспомнил Царствующих Жрецов — возвышенных, утонченных, золотых созданий.
— Возможно.
— Ты видел хотя бы одного? — спросил кюр.
— Да.
— Не хочешь говорить?
— Не хочу.
— Хорошо! — Он положил обе лапы мне на плечи. — Ты хранишь им верность. Я не стану тебя заставлять.
— Спасибо, — сказал я.
— Придет день, и мы узнаем о них сами.
— Возможно, — пожал я плечами.
— Давай поболтаем на более отстраненные
— Вот это правильно! — воскликнул я, и мы вернулись к столу.
— Как вы меня захватили? — спросил я.
— Это было просто, — сказал зверь и налил еще по бокалу. — Снаружи в ваше убежище закачали газ. Когда тебя вытащили, ты был без сознания.
— На посту стоял Имнак, — произнес я.
— Краснокожий охотник, как Карджук?
— Да.
— Карджук переговорил с ним. Имнак оказался разумным парнем. Он быстро оценил экономические перспективы сотрудничества с нами и тут же перешел на нашу сторону.
— Я всегда считал его решительным человеком, — процедил я.
— Не язви, — проворчал кюр.
— Что бы ты подумал про кюра, предавшего свою расу?
Зверь вздрогнул.
— Это невозможно.
— Бывали же случаи, что во время войны кюры переходили на сторону противника?
— Только не к людям и не к представителям другой расы, — ответил зверь.
— Выходит, в этом отношении кюры благороднее людей, — сказал я.
— Я глубоко убежден, — торжественно произнес зверь, — что кюры во всех отношениях благороднее людей. — Он посмотрел на меня, — Но тебя я ждал, В тебе есть что-то от кюра.
— В зале для состязаний было установлено зеркало, — сказал я.
— Это наша смотровая ложа.
— Я так и думал.
— Ты хорошо дрался. Мне понравилось, как ты орудуешь своим крошечным мечом.
— Спасибо, — сказал я.
— Я тоже хорошо владею оружием, — произнес кюр. — Традиционным и современным.
— При всей вашей технологии вы сохранили традицию поединков? — спросил я.
— А как же! — воскликнул кюр. — Мы бережно храним искусство боя одними клыками и когтями!
— Еще бы.
— Я не люблю современное оружие, — признался зверь. — Им может пользоваться яйценос и даже недоминант. Оно позволяет убивать издалека, ради чего и было изобретено. Тем самым оно лишает тебя непосредственного контакта, горячей радости естественного умерщвления противника. — Кюр посмотрел на меня, — Вот ты скажи, разве может что-нибудь сравниться с восторгом жестокого боя, когда ты рискуешь жизнью, выкладываешься, а потом швыряешь смертельно раненного врага себе под ноги? Что может сравниться с удовольствием покопаться в его трупе, выискивая самые вкусные кусочки?
Глаза зверя засверкали, но так же скоро погасли. Он налил еще по бокалу.
— Мало что с этим может сравниться, — согласился я.
— Тебе со мной не страшно? — спросил он.
— Нет.
— Я так и думал.
— Почему?
— Видел, как ты дрался.
Я пожал плечами.
— Я видел твое лицо. И понял, что тебе это тоже нравится. Не отрицай.
— Я и не отрицаю.
— Когда кончится война, — грустно произнес кюр, — такие, как мы, станут больше не нужны. Если
— По крайней мере, — сказал я, — мы узнали друг друга.
— Верно, — прорычал кюр. — Хочешь посмотреть мои трофеи?
— Да.
Глава 33. Я ПОКИДАЮ БАЗУ
В низкой, обшитой стальными плитами комнате было ужасно холодно. Смотровое окно выходило прямо на лед.
Возле полукруглой тяжелой двери стоял снежный кюр с золотыми кольцами в ушах. Это он сопровождал Карджука, предателя своего народа. В лапе он держал кожаную сбрую.
Я медленно натягивал на себя меховую одежду.
Сейчас меня выведут на лед, отведут подальше от базы и прикончат. Со стороны все должно выглядеть так, будто запряженный в сани слин набросился на своего хозяина. Если меня найдут со следами насильственной смерти, а еще вернее — разорванного на куски, все посчитают подобную кончину вполне естественной для крайнего севера. Этим и должно было закончиться мое отчаянное, безумное и бессмысленное путешествие, обреченное на провал с самого начала. Если кому-то и придет в голову меня искать, расследование закончится, как только найдутся мои сани и мой истерзанный, закоченевший труп.
Разумеется, никакого слина запрягать в сани не собирались. Зверь накинул на меня сбрую и запряг в сани.
Ему предстоит разорвать меня на куски, имитируя нападение озверевшего от голода слина. Разумеется, кое-что придется оставить. Кости, меховую одежду, поломанные сани, изжеванные куски тела.
Я был рад, что удалось повидать Зарендаргара, Безухого. Мы долго с ним говорили.
Странно, что мне это понравилось, ведь он был всего лишь зверем.
По-моему, ему тоже стало меня жалко. Сам Зарендаргар, Безухий, показался мне одиноким солдатом, настоящим воином, которому не с кем было поговорить и поделиться наболевшим. Даже среди своих он вряд ли нашел бы достойного собеседника, с которым смог бы общаться тепло и доверительно, как со мной. В таких разговорах слово заменяет целый абзац, а один взгляд или движение лапы передают больше, чем многочасовые объяснения. Оказывается, он верил, что мы в некотором смысле родственники, дальние потомки древнего, давно забытого предка. Насколько ошибочно подобное представление! На берегах других миров нельзя найти своего брата.
— Одни и те же темные законы природы сформировали клыки и когти кюров и мозг и руку человека, — сказал он.
С этим я не мог согласиться. Благородные, высокие цели, породившие мозг и искусную руку человека, не могли иметь ничего общего с клыками и когтями хищников. Мы были людьми, а они — зверями. Неужели не ясно?
Кюр намертво затянул на моем теле кожаную сбрую.
Я думал о расплавленной меди, о пламени серы, о кристаллах соли, каменистом Эросе, вращающемся по своей орбите, и о скалах Титана, о взаимодействии молекул и траекториях электронов. Как гармонично и продуманно устроен мир! Возможно, все, что кажется нам чужим, — суть тоже мы, только в другом облике. И, отправляясь на поиски неведомого, мы снова ищем самих себя?