Звери скального храма
Шрифт:
С пожеланиями всего наилучшего,
Павел
От автора
Многим кажется их жизнь самой обыкновенной и даже заурядной. А души жаждут чуда. Однако человек вокруг себя не замечает ничего чудесного и, как правило, магию считает выдумкой. Но иногда она произвольно касается своим синим крылом того, кто готов к этому. Возможно, что и вы, читая эти строки, делаете это неслучайно…
Зимой с 1991 на -92 год я устроился работать поваром в гриль баре в родном
Надо сказать, что приготовление блюд у меня получалось неплохо. Во всяком случае, мне нравилось, а друзья, вкушая плоды моего кулинарного творчества, шумно благодарили за доставленное удовольствие. Думаю, это было искренне, потому что, когда я вновь приглашал их к себе в гости, они не отказывались, да и в их тарелках, как правило, ничего не оставалось.
Вообще-то, по своему призванию я психолог, и даже сразу после школы окончил университет по этой специальности. Однако диплом так и остался невостребованным. Вначале была армия, где я служил в пограничных войсках, а затем в стране начались постперестроечные проблемы, и люди моей профессии стали не нужны. А напрасно — дальнейшая жизнь это отчетливо показала.
Итак, работая в гриль баре, я все свободное время уделял тому, что изучал посетителей, их характеры и виды общения. Анализируя человеческие типажи, я пытался прогнозировать их поведение. И это было немаловажно в то неспокойное время и в таком месте, где зачастую вспыхивали драки между сильно разгоряченными алкоголем людьми. Без ложной скромности замечу: я был собой доволен, потому что весьма успешно разбирался в психотипах, а это помогало в работе как мне, так и бармену.
Однако иногда встречались люди, которые не вписывались ни в какие психологические рамки. Но такого, чтобы я оказался в абсолютном тупике, не случалось, и мое высокое мнение о своих способностях было нерушимо. Хотя, как известно, нет ничего неизменного. Однажды произошло значимое событие, повлиявшее на всю мою дальнейшую жизнь.
Начиная с лета 1992 года, к нам в бар стал заходить мужчина лет пятидесяти, среднего роста и довольно крепкого телосложения. На первый взгляд, он ничем не отличался от других посетителей, но, в то же время, чувствовалось в нем что-то особенное. Заказывал он всегда одно и то же.
Медленно и тщательно мужчина съедал хорошо запеченного цыпленка, неторопливо запивая бутылкой хорошего белого вина. На гарнир обязательно брал овощи, но хлебом никогда не пользовался. Вся эта процедура занимала у него около двух часов. Затем, обстоятельно попрощавшись, он уходил. И так это повторялось каждое его посещение.
Конечно, можно было сделать попытку разговорить его, чтобы он открылся, но тут-то и начиналось самое непонятное. Когда он приходил делать заказ, расплачивался или прощался, у меня каждый раз возникало чувство онемения и покорности.
Я злился на себя, на свою непонятную слабость, клялся в следующий раз быть на высоте, но вновь и вновь был, без борьбы, разбит. Оставив эти жалкие попытки к сопротивлению, я решил просто понаблюдать за ним, в надежде заметить что-нибудь новое, что могло бы дать ключ к разгадке.
Мужчина, казалось, все понимал. Иногда я ловил на себе его иронический взгляд. Не знаю, как долго это могло продолжаться, если бы не одно происшествие, поставившее точку в этом бессмысленном для меня поединке.
Кажется, в сентябре того же года, уже перед закрытием, в бар вошли трое сильно подвыпивших парней. Они игнорировали наши слова о том, что бар скоро будет закрыт, и требовали обслужить их. Все это сопровождалось нецензурной бранью и соответствующими жестами.
Парни с перекаченными мышцами выглядели впечатляюще, а коротко остриженные головы говорили об их принадлежности к одной из известных в городе криминальных группировок, которые, как поганки в дождливую пору, появлялись в то лихолетье.
Необходимо было что-то предпринять. Я уже приготовился выйти, чтобы как-то их утихомирить, но был остановлен неосознанным мною в первый момент движением. И только затем, словно при замедленном показе, увидел, как из-за стола встает тот самый загадочный посетитель и спокойным, размеренным шагом идет к стойке бара.
Но что меня особенно поразило, так это наступившая тишина. В зале не было слышно ни единого звука, хотя мое внимание отмечало, что эти парни продолжают говорить, так как их губы двигались. Однако у меня (вернее, во мне) наступила какая-то временная пауза.
Мужчина, подойдя к стойке, спросил бармена, все ли в порядке. Это я уже услышал, но как-то издалека, как будто через стекло… да и общее мое состояние говорило о том, что я нахожусь не в баре, а где-то далеко, и просто имею возможность наблюдать за всем происходящим.
Между тем бармен, напуганный этим "наездом" парней, что-то промямлил в ответ. А один из них (видимо, старший) повернулся и, осмотрев с головы до ног нашего гостя, процедил сквозь зубы:
— А ты, козел, вали отсюда, если жизнь дорога, — и сделал — вернее, попытался сделать небрежный жест, который, по его мнению, должен был вышвырнуть старика вон.
Наш посетитель, скользнув назад, правой кистью сопроводил руку атакующего парня, а затем вращательным рывком резко вернул ее обратно и, шагнув вперед, встал на свое прежнее место.
Парень резко вскрикнул. Очевидно, боль была действительно нестерпимой. Сразу после этого он, как мне показалось, буквально отлетел назад, придавив своим телом рядом стоявших парней.
Было заметно, что в драке хулиганы знают толк. Сразу же отскочив от стойки, они заняли позицию, в которой их противник оказался в центре образовавшегося треугольника. Я подумал, что он будет ждать их нападения, однако произошло обратное.
Пожилой мужчина пошел на них. Точнее, на одного из нападавших, стоявшего к нему ближе. Замахнувшись, парень попытался ударить двигающегося на него человека, но не тут-то было: без замаха вскинутая рука так быстро нанесла ему удар в грудь, что тот, сломавшись пополам, схватился руками за горло и, задыхаясь, стал глубоко и часто дышать широко открытым ртом.
Не останавливаясь, мужчина повернулся к другому из нападавших, и шагнул ему навстречу. Тот (видимо, боксер) стал прыгать с ноги на ногу в характерной для этого вида борьбы стойке и делать выпады в сторону приближающегося противника, который, как бы не обращая на них внимания, шел прямо на него.