Зверинец Джемрака
Шрифт:
— Субботний вечер в «Матросе», — размечтался Тим.
Распахиваешь дверь и погружаешься в облако дыма и смеха, отрезаешь прессованного табака и выкуриваешь порцию с бутылкой вина, пока голова не начинает плыть, потом проходишь по узкому коридору в мутноватом свете газовых фонарей, подныриваешь под гардину — и вот ты уже в зале для танцев, где все содрогается от грохота каблуков. Пляшут девушки с ярко-красными губами, груди у них прыгают, словно мячики, моряки с торговых судов заломили фуражки и тоже не отстают, волынщик расставил в стороны острые локти, подбитые железом каблуки так и мелькают в пыли. Над каминной полкой съехали набок настенные золотые часы.
— Да, — произнес Тим, — милый дом. Все еще боишься?
— Да.
— Это
Я протянул руку, и он схватил ее.
— Знаешь, — сказал он, — когда вернемся, я стану главой семьи.
После этих слов мы оба замолчали. Я думал об Ишбель и о ее матери: как-то они справляются теперь вдвоем? Ишбель наверняка не в восторге. Мать частенько доводила ее до ручки. Вряд ли они так уж тоскуют по старику, да и русалки никогда не приносили особого дохода, но обе они точно будут рады возвращению Тима. Я представлял себе, как Ишбель сидит у очага и задумчиво грызет свои жуткие ногти. Чем она занимается? Нашла себе приятеля, с ее-то внешностью. Гуляет небось с каким-нибудь красавчиком-матросом. Об этом думать не хотелось.
Тим заснул и выпустил мою руку. Я же не сомкнул глаз до седьмой склянки, а потом спать уже и смысла не было.
Мы гребли между скал высотой с дом. Покрытые дикой растительностью, они были похожи на застывший зеленый взрыв. Река вытекала из лесистого ущелья, расположенного высоко в скалах, огибая по краю закрытый со всех сторон пляж в форме подковы. С одной стороны его обрамляла опушка леса — деревья, усыпанные кремово-белыми цветами, а с другой — длинная гряда темно-розовых каменных зубцов. Вдали, на возвышенности и в глубине острова, ярус за ярусом поднимались ряды изящных пальм с растрепанными кронами: они все клонились в одну сторону, будто собирались вытащить корни из земли и отправиться в путешествие. Со всех сторон бухту окружали высокие утесы.
Мы слонялись по пляжу как последние дураки, размахивая палками в ожидании дракона. Пляж был влажный, плоский, покрытый рябью; вдоль кромки воды беспорядочно рассыпались камни. Серое небо казалось холодным, но с меня пот лил ручьями. Жар исходил откуда-то изнутри, словно все внутренности медленно зажаривались в духовке из плоти. В самой бухте располагались три или четыре островка — круглые холмики густой зелени. Клетку поместили в самом узком месте пляжа. Я ни разу не видел места, которое было бы больше похоже на драконье обиталище. Рукава бухты простирались в море. Из воды высовывались продолговатые темно-серые и черные силуэты, напоминающие рептилий, их вытянутые рыла чем-то походили на поросячьи и были готовы схватить жертву в любой момент. Слоистый уступ грязно-розового цвета на берегу можно было принять за длинный коготь или гигантскую ступню — на самом деле, как сказал Дэн, это был кусок застывшей лавы. Некоторые скалы были похожи на комки теста, словно великан вылепил их из глины шутки ради. Куда ни глянь, везде мерещились лица. По пляжу через реку тянулась прямая цепочка следов: отпечатки странных лап, похожих на человеческие ладони с когтями. И каждый отпечаток величиной с хорошую обеденную тарелку.
Мимо моей ноги пробежал необычный краб с красными пятнышками. Феликс собирал большие белые фигурные раковины и складывал их возле лодок. Рядом с клеткой Мартин, Абель и Даг кололи щепки для колышков. На берег накатывали белые барашки волн. В той части бухты, где пляж смыкался с лесом, громоздились упавшие деревья. Я бродил туда-сюда, разглядывая в подзорную трубу все подряд: красных с синим птиц на деревьях, скалы в море, ущелье, — пока не подошел слишком близко к деревьям — и вдруг испугался, вглядевшись в бледную дрожащую листву. Стволы отливали тусклым серебром. Там, в самой чаще, затаилось молчаливое эхо чего-то бесконечно мрачного и недоступного, глухой вой, как из гигантской глотки.
Послышались голоса.
Наши охотники отправились в лес всего пару часов назад и уже шли обратно.
Эта высадка была совсем не похожа на предыдущие. Дэн и компания вернулись в приподнятом настроении, было в их лицах что-то особенное. По словам Дэна, там, на плато, были еще следы. Нужны еще колышки, еще веревки. Больше веревок. План изменился. Мы должны были задержаться на этом острове еще на день или два, разбить маленький лагерь.
— Мы, четверо, — сообщил Дэн, — заманим его в ловушку наверху и сгоним вниз. Но нам нужны еще люди. Трое. — Он посмотрел на меня и добродушно улыбнулся. — Вот твой шанс, Джаф, если ты еще не передумал.
— Нет, — ответил я, и тут проснулся голос в моей голове, который до сих пор наблюдал за происходящим: «Ты рехнулся. Совсем спятил. Тебе не нужно идти. И никогда не было нужно. Оставайся тут. Поиграешь в „фараон“ с Билли. Вернись на палубу. Какая кому разница, пойдешь ты или нет?»
— Давай, Джаф, — подначивал Тим. — Знаешь, как там здорово? Не пожалеешь. — Он коснулся моей руки. — Идем с нами, Джаф. — Взглядом он почти упрашивал меня составить ему компанию.
— Попробуйте меня остановить, — рассмеялся я.
— Отлично! — Дэн хлопнул в ладоши. — Кто еще?
— Я, — вызвался Джон Коппер, — возьмите меня.
И Даг Аарнассон.
Под ногами у нас проскользнула гигантская многоножка, мерзкая красная тварь, похожая на длинную жилу. В гуще деревьев прятались разноцветные птицы.
В таком месте любая живность может оказаться ядовитой. Они могут свалиться сверху, заползти за ворот: скорпионы, зубастые пауки, — кто знает, что еще нам повстречается? Мы шли молча, друг за другом: малайцы впереди, а Дэн — сзади. Я радовался, что он прикрывает нас со спины, радовался его кажущейся беззаботности, но еще больше я обрадовался, когда мы вышли из леса на скалистую равнину, поросшую травой, где почти не было деревьев. Но тут я начал думать о змеях, которые могли ползать в высокой траве, и пальцы невольно сжали рукоять пистолета у меня на бедре. Хотя какой толк от пистолета, если укусит змея? Когда я ее увижу, будет уже слишком поздно.
Дэн приказал нам остановиться. Теперь путь лежал на восток. Дракона нужно было заарканить во что бы то ни стало. Сомнений у Дэна не оставалось: зверь должен быть где-то здесь, и мы возьмем его живьем. Звучало как издевательство. Заарканить дракона? Джон нервно засмеялся.
— Не понимаю, — произнес Даг в свойственной ему неторопливой и грубоватой манере. Лицо у него было странное: плоское и одновременно заостренное, голубые глаза всматривались в собеседника.
— А, об этом не беспокойся, — заверил Дэн. — Мы с ребятами обо всем позаботимся. Держись в стороне и делай, что тебе говорят, и всем будет хорошо. Подключишься в конце: принесешь остатки веревки, когда опасность будет позади. Поможешь затолкать его в загон.
— Какой загон? — удивился я.
— Переносной, который мы еще не построили, — ответил наш предводитель. — Всему свое время. Сначала найдем, куда положить наживку.
— Какую наживку?
Дэн закатил глаза:
— Ну ты даешь, Джаф! Зачем я тебя взял, как думаешь? — Он засмеялся и ткнул меня пальцем в лоб. — Наживки у нас тоже пока нет. Все нужно делать по порядку. Сначала найдем место, потом приготовим наживку.
Весь остаток дня мы шли, то поднимаясь, то спускаясь по пологим холмам саванны, следуя звериными тропами, протоптанными каким-то неведомым существом. Мы с Дагом шагали бок о бок. «Ослики, — думал я про себя, — вот мы кто. Туземцы-носильщики». Даг-то ладно — здоровый как бык, но мне приходилось несладко. Пот заливал глаза, плечи горели от тяжести взваленного на них тюка, а торчащие из него колышки стерли мне кожу до крови. Дэн, Тим и малайцы не были так нагружены, их задачей было защищать нас, охотиться, нести оружие, выискивать следы. Тим оглянулся, посмотрел на нас и рассмеялся. Мы с Дагом забавно смотрелись рядом: я — маленький, темноволосый, и он — большой, с шевелюрой цвета соломы. С Дагом я прежде особенно не общался. На вид ему было лет двадцать: спокойный парень, осторожный, покладистый, хороший попутчик.