Звериное начало. Том 1
Шрифт:
Озверевшие представители народа Рэйары и стали той самой причиной первого посещения Мрачного Леса. Отряд отравили с целым ворохом заданий и это числилось одним из первых. Свэтам не нравилось, что бывших разумных существ использовали как цепных псов. Община поручила отрядам разобраться и спасти от подобной участи стольких перевертышей, сколько возможно, или хотя бы уничтожить бедолаг – по мнению древнего народа это было лучше. Задание, которое поначалу казалось легким, на деле же чуть не лишило рассудка полукровку, едва не превратило Фэйэна в грязного перевертыша, когда один из зверолюдов напал на компанию, а после могло лишить жизни Эйэ, единственного, кто не побоялся выйти к Рэйаре и делал все, чтобы спасти сестру
В тот день заклинатель много наговорил. Он признавался в своих теплых чувствах и был бесконечно опечален, когда видел вместо своей спутницы обезумевшего волка. Мужчина рисковал жизнью, не только своей, но и всей семьи, чтобы спасти женщину и, когда Рэйара вновь стала собой, очень долго не выпускал из объятий. Эйэ был нежен и вел себя с полукровкой совсем не как с сестрой.
Уже на следующий день, стоило окрыленной надеждой на ответные чувства Рэ прийти к волшебнику, как тот вновь стал холоден и отстранен. Полукровка не понимала, почему в моменты опасности и всегда, когда она нуждается в помощи, Эйэ без раздумий шел на жертвы и с легкостью отступал от своих принципов, но после не то что останавливался, но вовсе отбегал назад и вновь закрывался.
Ученик предводителя, Фэйэн, хоть проявлял себя в большинстве случаев как эгоистичная сволочь, с характером, не шедшим ни в какое сравнение с нравами даже самых мерзких представителей Верхушки, жалел сестру. Рэ видела и слышала, как несколько раз он обвинял учителя в жестокости, но куда чаще предпочитал успокаивать женщину – это было безопаснее, чем вызывать гнев того, кто может отказаться делиться знаниями.
Наибольшая же поддержка шла от Наэма – он нередко дарил подарки, смущаясь, когда перевертыш чрезмерно радовалась, всегда был готов выслушать, протянуть руку помощи и никогда не отворачивался. В Мрачном Лесу он до смерти перепугался и отступил, когда Рэйара бесновалась, но после взял себя в руки. Он первым встал рядом с Эйэ, рисковал, подманивая полукровку, которая не контролировала себя. Нэ понимал, что мог пострадать, но все равно тащил упирающуюся связанную волчицу прочь из леса, а после корил себя за минутную слабость и страх.
С трогательной заботой и добротой к Рэйаре относились и остальные члены семьи. Таэль, не прекращающий язвить, подшучивать над необразованной полукровкой и постоянно отпускать недвусмысленные замечания, и тот не поворачивался спиной, стоило случиться беде. Склоки, которые происходили в мирное и беспечное время у костра, забывались, как только случалось что-то серьезнее царапины. Перевертыш заверяла, что предано любит свою новую семью, что готова на любые жертвы и именно потому ей бывало очень стыдно. Женщина нередко ловила себя на мысли, что променяла бы всю теплоту братьев на ответные чувства Эйэ и выбрала бы заклинателя в любой ситуации.
Лагерь было не разглядеть издалека, Рэйара помнила путь, но в конце тропы растерялась. Потоптавшись на месте, женщина уже подумывала пойти дальше. Из головы совершенно вылетело, зачем она тащила добычу именно сюда и для какой цели, собственно, затевалась охота. Мысли путались, и в голове не было ничего ровно до тех пор, пока из ниоткуда не появился Эйэ. Бледные глаза свэта смотрели на охотницу, и она только тогда поняла – руны. В потере памяти виноваты именно они.
Эйэ стоял у костра, чье пламя разгорелось за время отсутствия женщины. Мужчина играл с огнем – он пытался поймать его, совал руки в самое его сердце и не обжигался. Он не мог гореть и страдать от жара, так как и сам являлся частью огня. Пламя принадлежало заклинателю, а заклинатель – пламени. Он говорил, что стал таким после посвящения, и с тех самых пор приобрел не только огромную силу, но и немало слабостей.
Огонь манил Эйэ и никогда не отпускал, мужчина не мог противиться его зову, он скучал, даже скорее тосковал, а по вечерам, едва дождавшись, пока разведут костер, или в те редкие дни, когда отряд сидел у камина на постоялых дворах, заворожено наблюдал за переливающимися желто-оранжевыми языками и улыбался. Порой казалось, что больше ему ничего не нужно.
Эйэ называл пламя цветком и не уставал говорить, что то, как распускается этот цветок – лучшее на свете зрелище. Рэйаре это не нравилось, из-за таких «букетов» горели леса, охотники на перевертышей вооружались факелами, они не боялись совать их как в сухую траву, уничтожая природу, так и в пленников. С самого детства Рэ знала, что несмотря на всю красоту огонь больно кусает.
Мужчина кивнул охотнице и направился к ней, на помощь.
– Охота прошла успешно, как я погляжу, – Эйэ помог Рэ спустить с плеч оленя, хоть в этом и не было необходимости. От проявления заботы женщина немного засмущалась.
– Охота – да, – кивнула полукровка; ее щеки налились румянцем. Лишь переживания из-за увиденного мешали ей выглядеть еще более глупо, – Я хотела поохотиться в Вечном Лесу, но никого там не встретила. Ни одного олененка или зайца. Там стоял отвратительный запах, какой-то гнилой. Я думаю, что-то случилось с Вечным Лесом. Я залезла на дерево и посмотрела на Сердце леса, оно было высохшее и мертвое. Все деревья вокруг него сейчас умирают, они гниют или высыхают, и эта зараза продолжает распространяться. Эйэ, в лесу не было никого живого! Совершенно никого! Все, кто могли – сбежали.
Таэль куда-то запропастился и можно было говорить в полный голос. Рэйара чуяла следы, оставшиеся от шпиона, запах остался и на его вещах, но близкого присутствия не ощущалось. Еще раз шумно принюхавшись, сразу после короткого монолога, она удивленно посмотрела на мужчину.
– А где Он? –дружная компания чаще всего называла выделенного им в помощь, как говорила Верхушка Общины, а на деле для слежки, Таэля простым «Он», или, более оскорбительно, «Этот». Рэ не всегда хотела обижать шпиона, чаще всего это случалось, когда она поддавалась настроению братьев.
– У ручья, поит лошадей и умывается. Скорее всего еще и отправляет послания в Общину, докладывает обо всех наших делах. Полагаю, в данный момент он выписывает своим неподражаемо безупречным почерком, сколько раз и кто из нас неодобрительно высказался о Верхушке или посмел не порадоваться очередному заданию. Это не важно, ничего полезного он им сообщить все равно не сумеет. Лучше расскажи мне, пока он не вернулся, что еще ты видела?
– Больше ничего, что бы помогло нам. Мне не понравилось в Вечном Лесу и поэтому я быстро убежала, не стала приближаться к Сердцу. За все время, пока я там была, меня терзала тревога и я… Я уже говорила про запах? Я ощущала его всюду, и чем ближе к Сердцу, тем сильнее он становился. Тухлый, пресный и… Я не могу описать, еще никогда я не встречала такого, но к нему примешивались и знакомые – гниющая древесина, пропавшее мясо, сырая и старая трава.
– Ты испугалась? – спросил волшебник в лоб.
Рэйара не хотела признаваться в собственных страхах, тем более перед Эйэ. Он смотрел на нее так, словно мог заглянуть в самую душу и увидеть все, что там скрывалось. Предводитель отряда не любил, когда ему врали и напрямую заявлял об этом с первого дня знакомства, об этом же предупреждали и братья. Однако, Рэ не желала лгать, лишь не показывать слабость. Она продолжала молчать, в голову ей не приходило никакого логичного ответа.
– Ты испугалась, – уже утвердительно произнес волшебник, – В этом нет ничего постыдного, Рэ. Ты же знаешь, я не пытаюсь оскорбить тебя или посмеяться над тобой. Если кто-то или что-то настолько сильно, что сумело испортить Сердце Вечного Леса и продолжает разрушать все вокруг, бояться не глупо, а правильно. Бежать оттуда не позорно, ты все сделала верно.