Звериной тропой. Дилогия
Шрифт:
– Нужно подняться по Нирмуну, если выйти сейчас, завтра вечером будем там - ночью не стоит плыть по незнакомой реке. Кое-кто из наших ходит туда закупать зерно и льняные ткани. Можем заглянуть и мы, но прибыль будет меньше, чем ожидалось.
– Маленькая прибыль лучше больших убытков. Следующей весной мы придём сюда не на паре карнахов, понадобится, самое меньшее, пять швертвейлов, поэтому нам будут нужны люди, много хорошо вооружённых людей. Мы идём на торг.
Перед наступлением темноты украшающие носы скандских торговых кораблей резные бычьи головы уже обнюхивали разрезаемую
***
Со Старохом Роман беседовал наедине - не считать же участником разговора присланный Кавой жбан пива. Лежавшие на резном деревянном блюде вяленые лещи тоже не отличались особой болтливостью. Но сказать, что разговор проходил без помех, у Шишагова язык не поворачивался. И виной тому было не Ромино косноязычие в смыслянской речи, а особенности восприятия военного вождя вильцев.
Старох с Крумкачом и парой ветеранов утром приходил смотреть на тренировку, которую заморский гость устроил своим парням, поглядел и на пыхтящих над выполнением "домашнего" задания сыновей Печкура. Внимательно разглядел турник, и полосу препятствий, построенные на опушке леса, не выказал ни одобрения, ни порицания - просто запомнил. Роман не стал перед ними выделываться - работал вместе со всеми, без использования своих особенных навыков, и так зрелище по местным меркам впечатляющее, за тренировками регулярно подсматривает соседская молодёжь. Обоих полов, между прочим.
А после завтрака вождь постучал в стену занятого гостем и его домочадцами жилища. За ним одна из Кавиных работниц внесла пиво, рыбу и удалилась вместе с Прядивой и её дочкой. Парни к тому времени уже обихаживали лошадей. Старох оглядел развешанное на стенах оружие, особо оценив наконечники скандских копий. Спросив разрешения, взвесил в руках Ромин лук, попытался натянуть на него тетиву и не смог. Удивился, попросил Шишагова показать, как это сделать. Дёрнул плетёную тетиву, послушал, как гудит - растягивать до уха даже не пытался, не дурак. Спросил:
– Кабана одной стрелой убить можешь?
Роман честно ответил:
– Не в лоб. Если спереди, то не всякой стрелой. Но могу. Зубра и лося - да, всегда. Если сбоку, то почти насквозь.
Вождь вернул необычный лук хозяину, сел за стол, с намёком поглядев на посудину с пивом. Шишагов снял тетиву, убрал оружие в налуч, повесил на стену и плеснул пива в глиняные кружки. Старох отхлебнул, вытер с усов пену и с ходу взял быка за рога:
– Я - воин, загадки отгадывать не моё дело, этим пусть Савастей себе голову ломает, любит потому что. Прямо спрошу - откуда ты такой умелый к нам приехал и что собираешься делать?
В глаза Роману уставился. Глаза у Вождя хороши - будто с волком в гляделки играешь, но Шишагов и пострашнее видал, не отвернулся.
– Не знаю, поймёшь ли, нет.... Просто живу. Есть люди, живут на одном месте. Всегда. Родился, жил, умер. Я не так. Пока моя жизнь - дорога. Иду, потом живу где-то, потом знаю - пора уходить. Не приходится, не гонят, время пришло. Тогда опять иду. Началась далеко отсюда, другой свет, два других света от вашего. Пока понятно?
Старох отвёл взгляд, взял леща, оторвал голову и стал сдирать шкуру. Вырвал сильными пальцами кусок вяленой плоти, забросил в рот, запил пивом. Кивнул.
– Что не пойму, потом ещё спрошу, ты рассказывай.
Лежавшая на лавке рядом с Романом Маха толкнула своего вожака и повелителя лапой, требуя внимания и ласки. Рома продолжил рассказ, почёсывая зверушку за ухом:
– Когда в последнем месте понял, что надо идти дальше, впереди оказалось море. Попросил тамошних людей, помогли построить корабль. Поднял парус, ветер поменялся и пригнал меня к здешнему побережью. Остальное тебе рассказали.
– Недлинный получился у тебя рассказ. Долго плыл через море?
– Долго. Почти две луны.
Старох не стал обвинять во лжи, просто показал на накидку из песцового меха:
– Слыхал я, в Сканде такие лисы живут. И мешки такие, и одежда из шкур зверей, что водятся на холодном берегу. От скандов до нашего берега день - два ходу. Как смог столько плавать?
Шишагов улыбнулся:
– Можешь не верить. Свет велик, в холодном краю везде живут похожие звери. Мой корабль приплыл не с полуночи, с заката.
– Может и так. А где такого зверя взял?
– Старох кивнул на нежившуюся под ласковой рукой Машку.
– Маленькую подобрал. Спас. Нетздешний зверь, у вас таких нет, наверно.
– Нездешний, - машинально поправил собеседника вождь.
– Так, наши красные и поменьше будут. Но какого роду-племени сам будешь, так и не сказал. Стесняешься родителей?
– Просто не знаю. Я их не видел, совсем. Моего народа здесь нет. Не было никогда. Может, найду другой? Не знаю пока.
Затем они обсудили планы Шишагова на будущее, отдельно оговорили - Старох оставит пару дружинных присмотреть за обучением ополченцев. Потом Рома предложил вождю трофейные доспехи, и с этого момента понимание из разговора ушло. Будто каждый сам по себе говорит. Вождь знал, что именно висит на стене, знал как это сканды и сбродники применяют, но наотрез отказывался понимать - зачем. Воин - это герой, а герой должен переть на врага голой грудью, потрясая его воображение чудовищным рельефом мускулатуры и воинскими ухватками. Всё, прочие доводы для него не существуют.
"Какой же ты всё-таки вождь, блин. Привыкли в своей пуще толпа на толпу рубиться.... Здешние чукчи в бой ходят строем и в доспехах, а тебе хоть булаву о лоб разбей - не втемяшишь в голову нового. Не стану больше рассказывать, не то запретит местным у меня учиться, так и будут беду голым пузом встречать. Крестьянин в отличие от тебя стрелы на лету ловить не умеет, разве что телом. Пора разговор сворачивать, не о том говорим".
– Скажи, вождь, а кроме сбродников и поморян враги у вашего народа есть?
– У нашего племени нет врагов. С соседями мало ли чего не поделим, когда и до топоров дело доходит, так это и между людьми одного рода бывает, обычное дело. А чтобы враги - такого нет.
Старох укоризненно глянул на задающего глупые вопросы собеседника и даже усомнился в своей правоте - такая на лице у Романа досада проявилась, и досадовал заморский гость не на то, что врагов у вильцев нет.
Шишагов провёл ладонью по бородке, медленно выдохнул и продолжил, аккуратно подбирая слова: