Звериной тропой
Шрифт:
В предрассветных сумерках удалось рассмотреть только группы деревьев и большие нагромождения скальных обломков недалеко от обрыва, на котором стоял Роман. Дальше все смазывалось из-за тусклого освещения и поднимающегося тумана. В некоторых местах тумана было больше, и был он плотнее — возможно, там расположены болота, реки или озера. Больше пока рассмотреть ничего не удалось, и Шишагов, запахнув куртку, присел на корточки, вспоминая события прошлого дня.
Как он здесь оказался, понять было невозможно. С богом у Романа отношения были ровные — он не беспокоил высший разум просьбами, жалобами и поручениями и искренне надеялся на взаимность. Отрицать существование бога он не брался, но и подтверждения его существования не видел. По мнению Шишагова, если и существовала
Светало быстро, и скоро над протянувшейся на востоке горной грядой поднялось солнце. День обещал быть теплым и солнечным, похоже, в этих краях весна в разгаре, это подтверждали и птичьи голоса, с восходом солнца слившиеся в оглушающий хор.
Теперь равнина была хорошо видна — холмистая, поросшая уже довольно высокой травой. Местами видны были участки леса и отдельные деревья. У подножия скалы, на уступе которой стоял Роман, также росло несколько. Если бы не размер — обычные сосны. Но верхние ветви их колыхались на уровне глаз стоящего на пятидесятиметровой высоте наблюдателя. «Похоже, лесорубов здесь не встретишь» — смекнул Шишагов.
Далеко впереди блестела в лучах утреннего солнца поверхность несколько рек, на юго-востоке, в месте слияния двух потоков образовалось большое озеро. И ещё. Если бы Роман не чувствовал, что находиться в умеренных широтах, он решил бы, что каким-то образом его занесло в африканскую саванну, в какой-нибудь заповедник вроде Серенгети — по всей равнине группами и целыми стадами передвигались многочисленные животные разных видов. Близко к горам они не подходили, и определить, какие именно звери населяют эти края, без бинокля было невозможно. Ни зебр, ни жирафов, узнаваемых издали, Шишагов не заметил, а деревья на равнине ничем не походили на баобабы и зонтичные акации.
Сколько ни вглядывался Роман, на обозримом пространстве не смог разглядеть ни дымка. Дорог и построек тоже. Похоже, занесло его в какой-то медвежий угол, причем довольно далеко от Беларуси — в Европе такого обширного пространства без следов человека просто не осталось. «Какие-нибудь Анды или Кордильеры» — решил Шишагов. «Будут проблемы с местными властями. Хорошо, бумажник с документами и несколькими сотнями зеленых штатовских рублей лежит во внутреннем кармане куртки, застегнутом на молнию, и никуда не делся. По крайней мере, доллар, он и в Африке пригодится».
В любом случае, нужно выбираться к цивилизации. Спуститься со скалы и, добравшись до реки, топать по течению — не может заповедник тянуться на сотни километров, а река всегда выведет к жилью. Придется попотеть, в курсантской молодости хаживал он и по пятьдесят километров за ночь с полной выкладкой, но это по дорогам. А за годы обеспеченной жизни привычку к пешей ходьбе Рома потерял. Но должен же ему за день встретиться хоть один живой человек! Вспомнив рев, услышанный им по прибытию, начал искать кусок арматуры, с которым появился в здешних местах, но не нашел. Видно, столкнул ночью с обрыва, хорошо хоть сам не сковырнулся, благоверная после свадьбы все жаловалась, что Роман ночью вертится, как вьюн на сковороде. Но толстый стальной прут надо будет найти, мало ли что…
Становилось жарко, а Шишагов был одет в джинсы, шерстяной свитер поверх джинсовой же рубашки и теплую черную кожаную куртку. На ногах — шерстяные носки и почти новые рибоковские кроссовки — не китайская подделка, а настоящие, купленные в валютном магазине. Набегавшись в тяжёлых сапогах, Роман очень ценил крепкую удобную обувь.
Переложил из карманов куртки в нагрудные карманы рубашки зажигалку, ручку и записную книжку, затолкал бумажник в задний карман джинсов. Затем Роман аккуратно скатал куртку и надежно закрепил её ремнем за спиной. Попрыгал по старой привычке, и двинулся по карнизу на восток, поскольку скальный выступ имел уклон в ту сторону. Через десять минут он достиг места, где скальная стена круто поворачивала на север. Выступ, по которому пробирался Роман, в этом месте заканчивался, но восточный склон оказался более пологим, чем южный, и сильнее изъеден ветром и водой.
До более- менее отлогой поверхности оставалось спуститься еще метров десять, до подошвы горы — двадцать. Шишагов решил спускаться здесь. Медленно и осторожно, нащупывая каждую новую трещину или выступ, всем телом прижимаясь к скале, сползал он вниз. Два раза пришлось возвращаться и сдвигаться в сторону, чтобы найти более приемлемое место для спуска. Когда через двадцать минут удалось встать, наконец, у подножия скалы, руки и ноги дрожали от напряжения.
К счастью, Роман уже отдышался, и смотрел в нужную сторону, когда из-за группы каменных обломков, метрах в двухстах от него, появился какой-то зверь и медленно направился в его сторону. Двигаясь на четырех лапах, покрытое тёмно-серым мехом животное в холке было ростом со взрослого человека. Передвигалось медленно, с кажущейся неуклюжестью переставляя косолапые конечности. Круглая башка с круглыми же ушами качалась при ходьбе из стороны в сторону. Затем зверь остановился, и потянул ноздрями воздух. Мозг человека согласился признать в этой громадине медведя в тот самый момент, когда хищник, заметив добычу, коротко рыкнул и бросился в атаку.
На обратный путь наверх у Романа ушло меньше минуты, и был момент, когда когти вставшего на задние лапы гиганта на какие-то сантиметры разминулись с его ногой.
Рухнув на спасительный выступ, Шишагов, со свистом всасывая в разрывающиеся легкие воздух, смотрел на шумно переживающего неудачу зверя. Рома с детства любил книги о животных, много читал, и был уверен, что медведи размером с микроавтобус в современной зоологии не предусмотрены. Однако тварь, маленько не сделавшая из Романа завтрак, явно не была плодом воспаленной фантазии — серая туша бодро суетилась у подножия скалы, обнюхивая место, где стоял человек, иногда поднимаясь на задние лапы, видимо, хищник изучал запах незнакомого животного.
Когда первый испуг прошел, желание расквитаться пересилило желание изучать. Шишагов подобрал большой камень и с наслаждением обрушил его вниз, на голову мохнатой скотине. Зверюга как раз встала на дыбы, обнюхивая место, где поднялась по скале слишком шустрая добыча. Роман уже предвкушал, как развалится от удара медвежий череп, но зверь, почувствовав угрозу, за доли секунды успел отпрянуть от скалы, развернувшись и упав на четыре лапы. Удар пришелся по необъятной медвежьей заднице, покрытой длинным и густым серым мехом. Косолапый взвизгнул и, отпрыгнув в сторону, заревел так, что, казалось, с горы сейчас посыплются камни. Потом, пятясь задом, отступил от скалы метров на сорок, и улегся, не спуская с человека глаз. Роман отметил, как стремительно и ловко двигается это огромное и с виду неуклюжее животное. Удар обломком камня килограммов пять весом, сброшенного с высоты примерно третьего этажа, очевидно, не нанес зверю ощутимых повреждений — либо пришелся вскользь, либо даже таким ударом этого монстра не пробить. Медведь явно собирался караулить вредную дичь до последнего, и этот путь с горы оказался отрезан. Приходилось пытать счастья в другом месте.
Шишагов встал, и побрёл в противоположную сторону. Возбуждение от стычки с косматым аборигеном прошло, и сразу засосало в животе. За сумасшедший день гонок с кавказцами поесть не удалось, не было ни времени, ни желания, здешний общепит своих услуг не навязывал. Тем больше резонов быстрее выбираться из этого заповедника. Роман туже затянул ремень и быстрее заработал ногами. Нет худа без добра — встреча с Топтыгиным вывела человека из состояния заторможенного обалдения, в котором он находился с момента пробуждения.