Звериной тропой
Шрифт:
Пробираясь по выступу скалы, он думал, что занесло его, похоже, в изолированную горную долину на Аляске или в Андах, вроде затерянного мира Конан Дойла, где не ступала нога человека. Громадный медведь не жучок- паучок, если бы было известно о существовании такого гиганта, о нем упоминали бы в любой статье, хоть как-то касающейся медведей. Хотя Шишагов надеялся, что встретился с каким-то мутантом.
Вспоминать, как ловко навернул Роман каменюкой редкий экземпляр эндемичной фауны, за возможность увидеть который любой земной зоолог продал бы душу, было приятно. Представив, как это выглядело со стороны, он даже споткнулся от неожиданной ассоциации: в учебнике истории древнего мира
Скальный выступ, по которому Шишагов пробирался, становился все уже и круче изгибался кверху. Еще через десять минут Роман уже не шел, а карабкался по нему почти вертикально, цепляясь руками за неровности скалы. Смотреть вниз уже не решался, при последней такой попытке закружилась голова, и неудержимо потянуло прыгнуть вниз. Навалилась усталость.
Вскоре движение вверх превратилось в самоцель, человек карабкался, механически выбрасывая руки в поисках подходящих выступов и трещин, ноги толкали тело все выше, пот заливал глаза, и не было возможности его вытереть. Временами он замирал на минуту, прижавшись к поверхности камня, переводил дыхание и опять рывками, извиваясь, лез выше и выше. В какой-то момент надёжный с виду выступ скалы оказался незакреплённым камнем и вылетел из-под ноги, и несколько мгновений человек висел на руках, судорожно пытаясь нащупать ногами опору. Нащупав и закрепившись, несколько бесконечных минут не мог продолжить движение — тело не слушалось. Когда рука, в очередной раз заброшеная наверх, не встретила преграды, Роман сначала испугался, и только потом, нащупав дрожащими пальцами край скалы, понял, что выбрался. Перевалился через кромку и рухнул на такую замечательно мягкую, одуряюще пахнущую жизнью молодую траву.
Саднили стертые до крови ладони, дрожала от перенапряжения, казалось, каждая мышца, ломило спину, и было удивительно хорошо лежать вот так, раскинув руки, бездумно пялясь в небо, слушая птичьи голоса и радуясь, что сумел-таки одолеть эту чертову кручу.
Разбудило его громкое хлопанье крыльев прямо над головой. Пытаясь понять, что это за шум, Роман приподнялся, оглядываясь. Большой коричневый стервятник, противно каркнув, отскочил в сторону и, распахнув крылья, прыгнул с обрыва. На высоте вычерчивали круги еще несколько. Шишагов погрозил падальщикам кулаком и поднялся на ноги. Солнце стояло в зените и жарило вовсю. Редкие облачка, в нескольких местах пятнавшие синеву неба, даже не пытались ему помешать. Инверсионных следов, оставленных пролетевшим самолётом, тоже не наблюдалось. Утренний птичий хор притих, тишина лишь изредка прерывалась случайными свистами или чириканьем.
Роман находился в неглубоком ущелье, поросшем высокими хвойными деревьями. К его удивлению, оно не имело выхода на равнину, а обрывалось именно той скалой, на которую пришлось карабкаться с таким упорством. По дну ущелья, между камней протекал небольшой ручей, водопадиком спрыгивая вниз метрах в тридцати западнее того места, где Роман забрался наверх. При виде воды жажда стала нестерпимой, и человек бросился к ручью, упал на четвереньки и жадно, окуная лицо в хрустальную, чистую воду, начал пить.
Больше нескольких глотков сделать не удалось, от ледяной воды заломило зубы. Пришлось пить не спеша, черпая воду горстями и согревая ее во рту перед каждым глотком. Остановиться удалось только тогда, когда внутри не осталось свободного места. Напившись, он подошел к одному из деревьев, расстелил на траве куртку, и сел, прислонясь спиной к шершавой коре.
С такой скоростью передвижения до обитаемых мест придется добираться лет двести. В лучшем случае, от места, где очнулся утром, Роман удалился по прямой километра на три, причем в сторону, противоположную той, в которую собирался идти, и вымотался так, что идти дальше уже нет сил. И еще очень хочется есть. Если так пойдет дальше, он протянет ноги раньше, чем выберется отсюда.
В это время снизу, из-под обрыва послышался характерный топот и тихое ржание. Шишаков бросился к обрыву, но никаких ковбоев не увидел. К каменной чаше озерка, выбитой в скале водопадом, пришел на водопой небольшой табун диких лошадей. Жеребец пил, шумно втягивая воду, кобылы сторожко поводили ушами и ловили ноздрями ветер, явно не чувствуя себя в безопасности. Молодежь тихонько ждала очереди напиться. Лошади были небольшими, со стоячей короткой черной гривой и темной полосой вдоль хребта на фоне рыжевато- серой шерсти. Напившись по очереди, лошади быстрой рысью ушли на равнину, обходя стороной деревья и скопления камней.
Роман вернулся назад и улегся на груду лапника. Весна вместо осени, огромный медведь, свободно разгуливающие дикие лошади, сохранившиеся только в зоопарках, отсутствие в пределах видимости огня или дыма, ни одного инверсионного следа в небе… Возможно, нужно искать не дорогу к людям, а способ выжить в одиночку. Видимо, если очень сильно захотеть уйти от людей, отравивших твое существование, можно уйти от людей вообще.
«Да воздастся каждому по вере его» — всплыла в памяти слышанная или читанная где-то фраза. Возможно, в этом мире есть люди, но глупо выбиваться из сил, идти в неизвестном направлении в поисках того, чего может и не быть.
Стиснув зубы, Роман заставил себя подняться. Нужно двигаться, рано или поздно должен найтись выход на проходимый участок склона или в другое ущелье, выходящее на равнину. Еще нужно найти какую-нибудь дубину, вряд ли из хищников здесь водятся только медведи-переростки.
Сначала ноги переставлялись с трудом, потом стало легче. Ручей, который легко было перепрыгнуть, глубиной был по щиколотку. Он тек по каменистому дну, петляя по заросшему деревьями ущелью. Довольно часто там, где вода заполнила выемки в скальном грунте, встречались небольшие омуты.
Деревья были нескольких видов: сосны, такие же, как те, что Роман видел со скалы, цепляясь толстыми корнями за камни, облюбовали склоны ущелья, между ними в разброс росли кусты можжевельника и что-то, очень похожее на лещину. На крутых склонах спиралями Бруно щетинились заросли ежевики. К огромному сожалению Романа, до ягод было еще далеко. На дне ущелья, там, где слой грунта, видимо, был толще, росли огромные деревья неизвестного Шишагову вида. Несмотря на большое расстояние между стволами, кроны полностью затеняли землю. Берега ручья заросли травой, но под этими великанами землю покрывал толстый слой хвои и рос мох. Встречались островки черничника.
То и дело буквально из-под ног выпрыгивали какие-то мелкие зверьки, в кронах деревьев мелькали белки, совершенно не обращая внимания на человека. Стучал недалеко дятел. Один раз спугнул Роман не то рябчика, не то куропатку — птица, громко хлопая крыльями, взлетела буквально из-под ног, напугав человека. На случай, если встретится еще одна, Шишаков подобрал удобную для броска изогнутую палку, неожиданно тяжелую при довольно скромных размерах.
«Ну вот, впервые за два года выбрался на природу, и сразу с ног до головы вляпался в приключения» — усмехнулся Роман.