Звезда Ада
Шрифт:
— Ты выбрала подходящее время, — с мрачным сарказмом произнес Люгер. У него был вид мученика, обреченного терпеливо нести по жизни некий тяжкий груз. В его голове окончательно оформилось воспоминание о подземелье Фруат-Гойма и магистре Глане.
— Вы были очень плохи этой ночью, господин Слот, — говорила между тем Лума. — Ваше странное появление очень удивило всех слуг. А госпожу Лону даже немного смутил ваш вид, — добавила она не без лукавства.
— Надеюсь, Люрт не приглашал лекаря? — спросил Стервятник, насторожившись.
— Нет, что вы… Вы же знаете,
— Ну, если обо мне знают все слуги, деликатность Гагиуса уже не имеет значения, — отрешенно констатировал Люгер.
На хорошеньком личике Лумы промелькнула тень обиды.
— Но, господин Слот, разве у вас была когда-нибудь причина жаловаться на меня или на других слуг господина Люрта? — спросила она, поджав губы.
— Ладно, ладно, я пошутил. — Сейчас Люгеру было не до споров. Тем более что близость теплого гибкого тела Лумы несколько отвлекала его от всяких мыслей вообще и от тягостных раздумий в частности.
— Теперь вы должны поесть, — потребовала Лума, ощутив свою власть над ним. — А после я перевяжу вашу рану. Вас хотел видеть господин советник.
— Само собой разумеется, я приму его, — вяло пошутил Слот и полностью подчинился заботам служанки.
Люгер чувствовал себя уже гораздо лучше, когда спустя несколько часов в спальню вошел Люрт Гагиус, отослал Луму и плотно закрыл за ней дверь.
Лицо и фигура советника излучали оптимизм, душевное и телесное здоровье, а также веру в счастливое разрешение всех проблем, хотя и не без некоторой примеси тревоги. Люрт был достаточно умным человеком и понимал, что источник любого благополучия — борьба, и порой смертельная. Он умел быть расчетливым и беспощадным к тем, кто покушался на его благополучие. Может быть, поэтому советник без особых потерь пробирался до сих пор по опасному и полному неприятных сюрпризов лабиринту дворцовых интриг.
Люгер поприветствовал его традиционным жестом, подняв здоровую руку, а Гагиус, по своему обыкновению, сразу же перешел к делу:
— Может быть, ты объяснишь мне теперь, что все это значит?
Вопрос повис в воздухе. Стервятник лихорадочно соображал, что можно рассказать советнику о своих похождениях, а чего рассказывать не следует, чтобы тот не счел его безумцем. В отношениях со здравомыслящим Гагиусом такое подозрение означало бы в лучшем случае снисходительную иронию, а в худшем — полный разрыв. Поэтому Люгер постарался сказать как можно меньше.
— На меня напали возле собора Тилан… Четверо в масках. Мне пришлось превратиться и бежать… Потом я оказался возле твоего дома.
При упоминании о превращении на лице советника промелькнула болезненная гримаса. Он сокрушенно покачал головой, словно его бесконечно угнетала бестолковая и неустроенная жизнь Люгера. Возможно, так оно и было — никто, кроме самого Люрта, не мог бы сказать этого наверняка.
— И тебе, конечно, ничего не известно о причинах нападения? — спросил он с едва заметной иронией.
— Почему же, известно, — медленно проговорил Слот, делая
— Это, конечно, женщина? — осторожно подтолкнул беседу Люрт, вращая на указательном пальце перстень с каким-то гербом. Взгляд Люгера остановился на этом перстне. Герб был вырезан в редчайшем камне из Вормарга, который, казалось, слабо сиял в полумраке спальни своим собственным, а не отраженным светом…
— Отчасти, — ответил Слот. — Но женщина — лишь повод. Кто-то начал охоту за мной, однако я, как видишь, до сих пор жив. Может быть, меня всего лишь хотят как следует попугать…
— Я могу чем-нибудь помочь? — задал советник главный вопрос.
…Позже Стервятник вспоминал, что мог бы в тот момент отказаться от помощи Гагиуса, и тогда река событий потекла бы совсем по другому руслу. Но он не сделал этого. Рана приковала его к постели, а расследование, начатое Серой Стаей, и враждебность Ганглети связывали незадачливого любовника по рукам и ногам.
Словом, он не мог ждать несколько дней и попросил Люрта о небольшой услуге. Эта услуга действительно представлялась ему тогда сущим пустяком, и сам он на месте Гагиуса оказал бы ее, не задумываясь.
Он рассказал советнику о том, как найти трактир «Кровь Вепря», и попросил отыскать там женщину по имени Сегейла или Тенес.
Гагиус был поначалу несколько озадачен вульгарностью этой просьбы и предложил послать в трактир кого-либо из своих слуг.
— Это довольно опасно, Люрт, — откровенно сказал Люгер. — Если бы я мог довериться слугам, то послал бы туда ближайшего лавочника. Возможно, этим местом интересуется Серая Стая.
Тут уж советник Гагиус заметно побледнел и протестующе поднял руку.
— По-моему, ты впутался в очень неприятную историю, друг мой…
— Ты можешь отказаться, Люрт, — устало сказал Слот. — Когда-нибудь я пойду туда сам. Дай мне только отлежаться…
— Почему же? — прервал его Гагиус. В душе советника боролись осторожность и стремление заплатить наконец давний долг Люгеру. Последнее взяло верх, поскольку обещало советнику душевное равновесие. — Если речь идет только о том, чтобы узнать о местонахождении женщины… Пожалуй, я еще могу сойти за страдающего любовника. Тем более что семейная жизнь… гм… несколько однообразна…
— Только будь очень осторожен. Не бери карету. Не задавай слишком много вопросов. Ты должен выглядеть там случайным человеком. Узнай только, в трактире ли она еще или, может быть, уехала куда-нибудь… И поскорее возвращайся!..
— Рад помочь тебе, друг мой, и отправлюсь туда сейчас же.
Советник вышел из погруженной в полумрак спальни, в которую не проникали лучи дневного света, и тихо прикрыл за собою дверь.
Люрт Гагиус исчез.
Он не появился ни вечером, ни ночью, ни утром следующего дня.