Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов
Шрифт:
На Кубе прошли подготовку такие партизанские командиры, как Фабрисио Охеда (Венесуэла), Маркос Сомарибба, Карлос Фонсека, Томас Борхе, Р. Ромеро (Никарагуа), Луис Турсиос Лима, Марко Антонио Йон Соса, Рикардо Рамирес, Пабло Монсанто, Х. Р. Касерес (Гватемала), Луис де ла Пуэнте, Эктор Бехар и Хавьер Эрауд (Перу), Вильям Кук и Алисия Эгурен (Аргентина), Фабио Васкес (Колумбия) и многие другие.
Подготовка, за исключением военно-тактических занятий, проходила индивидуально. Помимо истории кубинской Революции и основ марксизма в течении пяти месяцев изучались приемы конспирации, тайнопись, радиодело, методы вербовки и агентурной работы. Приемы антипартизанской борьбы, применяемые спецслужбами противника, изучались по инструкциям Агентства США по международному развитию (АМР США), предназначенным для тайной полиции правых латиноамериканских режимов (по данным уже цитировавшегося выше Уильяма Блума, в 1960-х и 1970-х годах АМР США тесно сотрудничало с ЦРУ – агенты ЦРУ за рубежом часто действовали под прикрытием АМР США).
Обучением знаменитой Тамары Бунке, приехавшей на Кубу из ГДР и ставшей под именем «партизанка Таня» (в честь Зои Космодемьянской, которая на допросе также назвалась «Таней») или «Мимолётная звезда» ближайшей соратницей Че Гевары в его боливийском походе, занимался один из самых опытных инструкторов, правая рука Мануэля Пинейро капитан Улисес Эстрада. Между ним и «Таней» в период 1963–1964 годов возник роман, так что он позднее написал о ней книгу «Таня. С Че Геварой в боливийском подполье». После окончания обучения с целью дальнейшей отработки легенды «Тане» предстояло отправиться через Прагу в Западную Европу. В связи с этим она написала своим родителям в ГДР:
«Теперь еще кое о чем: если моего Негрито не украдут у меня, пока я буду отсутствовать, то я выйду за него замуж… Он высокий, стройный, очень черный – типичный кубинец! – невероятно привлекательный. Вы одобряете??? О, как же я забыла о самом главном: он очень революционно настроен и хочет жениться на такой же революционно настроенной девушке.
Обещаю, что скоро напишу еще.
Множество поцелуев отвашей Иты»
Как будущему нелегалу ей предстояла встреча с команданте Че Геварой, с которым Тамара Бунке впервые познакомилась еще в декабре 1960 года, когда ей было всего 23 года и она училась на факультете романистики Берлинского университета имени Гумбольдта. Во время турне по социалистическим странам во главе промышленной делегации Че посетил лейпцигских студентов-латиноамериканцев, обучавшихся в ГДР. Тамара Бунке, родившаяся в Аргентине, где ее родители находились в эмиграции, была его переводчицей. Её знаменитый земляк, которого во всем мире считали героем и который за два года до этого возглавил победоносную кубинскую Революцию, произвел на неё неизгладимое впечатление. Впоследствии её бывший куратор, начальник южноамериканского отдела Главного управления разведки ГДР подполковник Гюнтер Мэннель (G"unter M"annel), бежавший на Запад, утверждал, что Тамару Бунке специально внедряли в окружение Че Гевары с целью сбора сведений о нём для КГБ, поскольку международные замыслы революционера зачастую шли в разрез с внешнеполитической линией Хрущёва, хотя в раскрытых сегодня материалах дел «Штази» прямых указаний о работе Тамары Бунке на МГБ ГДР или КГБ при СМ СССР нет.
К тому времени среди советских псевдомарксистов хрущёвской эпохи уже возобладали идеи «рыночного социализма», в рамках которого «хозрасчет» и «материальное стимулирование» были объявлены «важнейшими рычагами социалистической экономики». Полемизируя с ними, Че Гевара позднее писал в своих «Пражских тетрадях»: «Для меня закон стоимости равнозначен капитализму. Там, где хотя бы косвенно используется закон стоимости, там мы контрабандой импортируем капитализм». Че Гевара не был сторонником теории госкапитализма, считая его разновидностью эксплуататорского общества, попыткой построить социализм из элементов капитализма: «Я не хочу доказать, что в Советском Союзе существует капитализм. Я хочу сказать лишь, что мы являемся свидетелями некоторых феноменов, происхождение которых связано с кризисом теории, а теоретический кризис возник потому, что было забыто о существовании Маркса».
Перед отъездом в Прагу «Таню» пригласили в кабинет Эрнесто Че Гевары в министерстве промышленности Кубы. Власть не вскружила голову Че, ставшему фактически вторым лицом в стране. Заняв в 1959 году пост первого президента Национального банка Кубы, он назначил себе самую низкую зарплату. Будучи в 1961–1965 годах министром промышленности Кубы, он жил в крохотной комнате, спал на железной походной кровати. Уезжая в Боливию, в своем прощальном письме Фиделю Кастро Че написал «Горжусь тем, что ничего не оставляю своим детям». Команданте спросил Таню, что она знает о революционной работе, предстоящей ей, о её готовности подвергнуться риску. Несколько часов они говорили о политической и экономической ситуации в Латинской Америке, о начавшейся в некоторых странах революционной борьбе. Че объяснил Тане, зачем её отправляют в Боливию и её специфические задачи: завести знакомства в правительственных, военных и аристократических кругах страны, изучить формы и способы эксплуатации шахтеров, крестьян и рабочих Боливии и дождаться связного из Гаваны, вместе с которым она приступит к вербовке необходимой для революционной борьбы агентуры. Она будет получать почту, доставлять сообщения, готовить запасы продовольствия и медикаментов, создавать тайную сеть для переправки этих запасов партизанам. От неё потребуется собирать информацию о политических, экономических и военных ресурсах правительства, против которого предстоит развернуть партизанские действия; определить степень проникновения империализма янки в это правительство; быть готовой взять в руки оружие, когда наступит время действовать. Партизанские действия будут направлены на свержение государственных структур, служащих американским монополиям и мировой олигархии.
9 апреля 1964 года «Таня» попрощалась с Улисесом и вылетела в Прагу. По легенде она стала итальянкой с немецкими корнями Витторией Панчини, которая родилась в 1939 году в Южном Тироле, где и проживала до 1944 года, пока родители, сочувствующие фашистам, не отправили её в Уругвай. Там она получила образование, но, по достижении 18 лет, решила жить самостоятельно, переехав в Западный Берлин. Однако воспоминания детства заставляют её вернуться в Латинскую Америку, и она решает обосноваться в Боливии.
По Европе «Таня» путешествует с аргентинским паспортом на имя Марии Ириарте и говорит по-итальянски. У неё были фотографии итальянской деревеньки и пожилой четы, которых она выдавала за своих родителей. Нужно сказать, что «Таня» была яркой многосторонне развитой личностью и обладала всеми качествами, необходимыми разведчику, такими как ненависть к врагу, идеологическая устойчивость, дисциплина, постоянное самосовершенствование и готовность идти на жертвы, ничего не требуя взамен. Но как вместо пламенных революционных речей привыкнуть к пустым фразам буржуазного мира, а обращение «товарищ» заменить буржуазным «господин»? И «Таня» тщательно изучает светский образ жизни, с мастерством актрисы учится имитировать аристократические манеры. Ведь успех ее внедрения в буржуазное общество зависит теперь от того, насколько хорошо она сможет адаптироваться к новым условиям. Вот одно из ее сообщений:
«Я рассказывала забавные истории из “своей” жизни, говорила о семейных проблемах, о своих мечтах и планах на будущее. Иногда я ловила себя на том, что сама верю, будто рассказываю о себе. В целом я создала образ девушки, не интересующейся политикой, сконцентрированной исключительно на своей профессии и работе, которая, несмотря на то, что ей чуждо чувство расовой нетерпимости, слегка антикоммунистически настроена. Я сочла выгодным использовать антинемецкую, антифашистскую позицию, потому как в Европе любой, кто говорит по-немецки, подозревается в агентурной службе фашистским кругам <…> Мне не рекомендовалось контактировать хотя бы даже с мало-мальски революционно настроенными лицами, и уж тем более, симпатизирующими коммунистам. Когда я на поезде ехала к месту назначения, указанному в моей “легенде”, моим попутчиком оказался странный человек. Он заговорил со мной по-испански, но смысла его речи я не уловила. Я попросила его говорить по-итальянски, но он ответил снова на испанском – таком отвратительном, что я поинтересовалась, не из США ли этот человек. Он утверждал, что является кубинским репортером, и, как мне показалось по его жестам, хотел сказать, что участвовал в герилье. Я довольно резко спросила, не коммунист ли он, потребовав, чтобы он предъявил мне свое журналистское удостоверение. Он ответил, что его работа связана с политикой, и ему запрещено раскрывать себя. В это время в наше купе вошла группа немцев, и этот человек прекратил нести ерунду на своем ужасающем испанском. Когда в купе сел священник, этот человек обидно высказался о Церкви. Именно тогда я поняла, насколько трудно мне поступаться принципами, которые я горячо отстаивала всю свою жизнь. Мне пришлось начать раздраженно ругать коммунизм и защищать Церковь. Это продолжалось долго, и немцы в купе поддержали меня, заставив того человека уйти. Я так и не узнала, поверил ли этот провокатор в то, о чем я ему говорила, но в одном я уверена на сто процентов: его миссия не увенчалась успехом и не принесла ожидаемых результатов».
Первая поездка «Тани» по Европе продлилась 5 недель. Поскольку её легенда обнаружила недостатки, то была разработана другая, по которой ей предстояло работать вплоть до приезда в Боливию под именем аргентинки Лауры Гутьеррес Бауэр. В начале мая 1964 года она снова была в Праге, где под руководством инструктора кубинской разведки по имени Хосе Гомес Абад («Диосдадо») продолжила спецподготовку, которая включала: a) радиодело; b) установление личного контакта с товарищем, которого она узнает по ряду условных знаков и которому передаст карту тайников, расположенных на обозначенной территории; c) закладку сообщений в тайниках, составление их списка и условных обозначений; d) оперативный анализ политической ситуации и организаций; e) отправку в Гавану шифровок, написанных невидимыми чернилами; f) написание отчетов на жестких, ровных поверхностях; избегание телефонных разговоров и разговоров в автомобилях и других замкнутых пространствах; содержание одежды и других предметов гардероба в недоступном для обыска месте; изучение объектов и людей, находящихся поблизости в ресторанах, кинотеатрах и других общественных местах с целью предотвращения аудиозаписи разговора или фотосъемки; g) сбор информации, необходимой для наступления на промышленные центры.