Звезда Гаада
Шрифт:
Ой, мне ж нельзя мешкать!
Переместилась к измученному другу, закрыла его своими крыльями.
— Сунетесь — и больше не встанете! — пригрозил Карст.
Я, Гаад и Неёла поддержали его, подняв вверх правые руки, сжав кулаки. Жест чернокрылых, выражающих согласие с предложением, сделанным одним из них, стремление его во всём поддержать.
С удовольствием отметила, как перекосило физиономии белокрылых, когда они увидели, что чёрный Старейшина, две изначальных, а так же один белый хранитель стоят плечом к плечу. Гаад очень силён, но куда ему до изначальных! Значит, вероятность вырвать из наших рук Тайаелла значительно уменьшилась,
И вдруг… Тай взял да и переместился, прямо к Благу. Мы растерялись, а он… попросил:
— Убей меня: я не хочу новой битвы у хранителей Равновесия.
Прежде, чем мы успели вмешаться, в руках белого Старейшины появилось копьё. Благ замахнулся, намереваясь проткнуть им недавнего слугу. И вдруг побледнел, выронил оружие. И все застыли, потрясённые, смотря на то, как перья на крыльях Тайаелла быстро окрашиваются… в красный цвет!
Часть 4.6
Новоявленный изначальный не сразу понял, почему все на него так смотрят. Когда заметил, что случилось с его крыльями, удивился ещё больше, чем другие.
Я проворчала:
— Ну, и кто из вас поступает неправильно: Тайаелл, решивший пожертвовать собой ради предотвращения новой бойни или вы?..
Хранители долго молчали, смутившись от моих слов, а так же неожиданной перемены с белым хранителем. Они явно задумались, почему несколько тысячелетий не было изначальных и вдруг появилось аж двое, причём, хранительницы, да ещё их предатель, белокрылый, вдруг неожиданно стал изначальным. Впервые задумались, что, может, сила хранителей зависит не от дара, который они получают, а от чего-то иного, спрятанного внутри них, зависящего от их желаний и стремлений! И выходит, что причина исчезновения изначальных, возможность их возвращения, более того, шанс для каждого чёрного или белого хранителя стать краснокрылым, лежит где-то внутри их самих! К тому же, этому истерзанному миру очень нужна поддержка хранителей, особенно, изначальных. И тех, кому не стало стыдно за свои ошибки, сдержало воспоминание о долге каждого хранителя: хранить Равновесие, поддерживая свой мир.
Кайер сердито сплюнул на землю. Трогать Тайаелла, которого ещё несколько мгновений назад хотел растерзать, не решился.
— Делай, что хочешь, но на Белую землю я тебя не пущу, — мрачно заявил Благ.
Сэй угрюмо заявил:
— И к нам иначе как по делу не суйся.
Остальные чёрные хранители подняли вверх правые руки, сжали на них пальцы в кулаки.
Кайер опять сплюнул. И досадливо махнул рукой. Другие белокрылые поморщились, сплюнули или же вздохнули. Стало ясно, что теперь они оставят моего друга в покое.
Переместилась и с радостным воплем повисла у Тая на шее, счастливо заревела. Тот не выдержал тяжести моего тела, рухнул. Застонал. Карст переместился к нам, сдёрнул меня с раненного и отодвинул в сторону. Тут только до меня дошло, что другу стало больно, когда я на него упала. От смущения перестала плакать. Рыжий протянул руку Тайаеллу — тот почти сразу сжал его ладонь — помог ему подняться, искренно сказал:
— Я рад, что они теперь от тебя отстанут, — и нахмурился, — Но я помню, что ты убил нескольких из нас.
— Ты, вообще-то, из нас! — возмутился Благ новому предателю.
Но новый белокрылый продолжил, не глядя на Старейшену белокрылых:
— И считаю, что ты эти страдания заслужил. И если ещё на кого-нибудь из наших нападёшь, то я тебя сам прикончу. И не посмотрю, что ты изначальный.
— Договорились, — Тайаелл слабо улыбнулся, поморщился, закрыл рукой рану около сердца — из-под его пальцев выскользнули лучики света.
Рыжий улыбнулся ему в ответ. Дружелюбно улыбнулся. Протянул руку — и положил свою ладонь поверх его ладони, ускоряя его исцеление. И вдруг… крылья Карста тоже стали красными!
Все потрясённо уставились на этих двоих.
— Ты! Да… — Благ отчаянно поперхнулся.
Спасать тирана кинулся только Кайер. Но смачненько так приложил: не поймёшь, как друга ударил или врага.
Значит, изначальные — это самые милосердные из хранителей, которые способны переживать за кого-то, которые умеют дружить, прощать и… любить. Тай не мог простить своих мучителей, но что-то дало его искре сил, чтобы продержаться… это была его любовь ко мне! Значит, искра живёт благодаря добрым чувствам! А может… эти искры — это наши души? Или же они — сгусток тайной, третьей силы, которую Творец подарил нам? Но… у меня тоже есть своя искра! Хотя я из другого мира. Это значит, что у миров один Творец? Или же люди разных миров одинаковы по своей сути: в них сплетены Свет, Тьма и… Что представляет собой эта третья сила?
Тай вдруг рухнул. Ох, он же ранен! И много крови потерял!
Карст присел рядом, накрывая его самую глубокую рану своей рукой. С мольбой на Старейшину чернокрылых покосился.
— Пока пусть поваляется в моём доме, — предложил Гаад, переместившийся к нам, — Только сначала надо его в озеро окунуть: и очухается, и почище станет.
Сэй хотел возразить, что Старейшина не имеет права тащить на Чёрную землю белокрылого, даже если бывшего, но получил четыре мрачных взгляда — от Гаада, Неёлы, Карста и меня — и предпочёл свалить.
Благ встал у нас на пути и мрачно предложил:
— Я согласен простить его, более того, помогать ему восстановить его Равновесие, но только в том случае, если вы мне ответите на один вопрос.
— Если сумеем, то ответим, — недовольно отозвался Карст, поднимая бесчувственного парня.
Гаад посмотрел на испачканного хранителя, поморщился, однако помог рыжему. Ох, мне тоже надо вымыться. Но сначала помогу Таю, а потом уже позабочусь о своей одежде. Грязь, спёкшаяся кровь и рвота — это неприятно, но по сравнению с тем, что мой друг пережил жутчайшую казнь, не так страшно. Да и… вонь этой ненависти, разъевшей сердца и быт обоих кланов хранителей, намного страшнее обычной рвоты. От рвоты проще отстирать одежды, чем душу — от ненависти.
— Если есть более чем два изначальных, значит, должен появиться и их Старейшина, — угрюмо продолжил тиран.
— Точно! — оживился Кайер.
И с чернокрылых, и с белокрылых сразу же слетели растерянность и недовольство. У всех в глазах зажёгся живейший интерес. Разве что Белик, слышавший наши обсуждения в доме своего главы, скривился, как от зубной боли.
— Ты хочешь узнать, кто же третий Старейшина, которому должны повиноваться изначальные? — предположил Гаад.
Почему-то никто по-прежнему не замечал, что и его крылья стали красными. Так уже случалось прежде. Почему?!