Звезда моей любви

Устименко Татьяна Ивановна

Тем временем в однообразности окружающего нас ландшафта начали происходить все более заметные и существенные изменения. Кустарники, хоть и высохшие, стали встречаться намного чаще, а воздух уже полностью утратил свою убийственную жару и горечь. В общем, стало заметно, что Пустошь постепенно отступает, оставаясь позади.

Признаюсь, в эти скучные и однообразные дни я часто вспоминала дочерей песка, которые заживо погребли себя под землей, но подарили мне «Ловца ветра» именно потому, что я не ответила злом на зло, а приняла участие в их судьбе. Я вспоминала храм Песка и то, чему он меня научил: осознанию, что общее счастье куда важнее и масштабнее, чем личная

выгода. Теперь я понимаю, что люди – это тоже песчинки, образующие всеобщий массив бытия, где самое незначительное движение одной частицы неизбежно отразится на жребии всех остальных. И только от нас самих зависит, станем ли мы мертвой пустыней грубости, жадности и черствости или же потечем единой рекой жизни, звонкой и полноводной. И да не оскудеет родник души того, кто безвозмездно дарит себя другим!

Звезда моей души, почти до середины наполненная мягким струящимся светом, придавала мне уверенности в себе, стоило лишь до нее дотронуться. Да, мы здорово изменились – я и мой талисман! Кажется, до сего дня я и сама не замечала, как сильно выросла и повзрослела за прошедшие месяцы. Кожа на лице покрылась здоровым блестящим загаром, путешествие по Пустоши изрядно укрепило мои ноги, а теперь благодаря яйцу и руки тоже стали гораздо сильнее, обзаведясь упругими мускулами.

По ночам, без сна лежа в обнимку с еще не вылупившимся живым существом, я грезила, что, возможно, часть этих новых сил достанется и моим крыльям… Ах, если бы я хоть посмела рассчитывать на то, что однажды научусь летать! Я очень сильно пыталась представить себя парящей в небе, но, увы, пока не могла… Страх падения настойчиво вторгался в самые смелые мои замыслы и идеи, разрушая их до основания. И тогда я еще крепче прижимала к себе яйцо и тихонько нашептывала ему извинения, объясняя свое поведение не трусостью, а обычной осторожностью. Хотя в глубине души я просто не верила в то, что когда-нибудь смогу летать… Да, признаюсь, я еще не верила в свои возможности, но при этом уже научилась мечтать, надеяться и ждать!

Ждать, мечтать и надеяться на возвращение чего-то светлого, хорошего и даже волшебного. Так чего же именно я ждала? И робкий голос души немедленно подсказывал мне, волнуясь и сбиваясь: «Любви! Конечно же любви!»

Эпилог

Пустошь закончилась внезапно. В середине третьей недели нового этапа нашего путешествия, начавшегося с разрушения храма Песка, на горизонте вдруг возникли стройные силуэты деревьев и послышалось ни с чем не сравнимое журчание чистой проточной воды.

– Река? – Ребекка удивленно терла кулаками веки, не веря собственным глазам. – Настоящая? Но ведь все реки Лаганахара уже давным-давно пересохли…

– Мы вступили на территорию края Крылатых, – пояснила я. – Очевидно, эти места, как и Зачарованный берег эльфов, охраняют некие чары, весьма сильные и поэтому способные поддерживать жизнь в долине Дурбан.

– Это драконы! – уверенно заявила воительница, лукаво косясь на Беонира. – И кто-то обещал с ними сразиться! В честь меня и за мою любовь…

– Глупости, драконов уже лет триста как не существует, ибо их истребила армия Полуночных! – излишне демонстративно запротестовал ниуэ, но его голос предательски дрожал, выдавая неуверенность. – А все рассказы о драконах есть не более чем глупые сказки.

– Подозреваю, что вскоре мы все выясним! – и не собиралась сдаваться многозначительно хихикающая лайил, откровенно наслаждавшаяся смятением своего незадачливого рыцаря. Ну и правильно! А то кто, спрашивается, его за язык тянул? Любая женщина простит мужчине какое угодно хвастовство, но никогда и ничего не забудет…

Несмотря на то что время едва перевалило за полдень, мы решили устроить себе незапланированный отдых, оставшись на берегу речушки до самого утра. Беззаботно разбросав вещи и скинув одежду, мы все трое с наслаждением нырнули в прохладные безымянные воды и плескались до тех пор, пока наши силы не иссякли окончательно. Тогда мы выползли на берег и просто лежали, счастливо раскинув руки в стороны и слушая пение птиц.

Сол уже садился, торопясь скрыться за отчетливо виднеющимися невдалеке горами, когда я решительно повела плечами, раскрывая сложенные в комочек крылья. Я стояла спиной к своим друзьям и вглядывалась в ярко-алый диск дневного светила, скрывающийся за макушками окружающих нас деревьев.

– Знаешь, мне кажется, твои крылья стали больше в размере и выглядят очень впечатляюще, – донесся до меня осторожный голос Ребекки, и сегодня мне впервые не захотелось ей возражать.

От меня отнюдь не укрылся тот факт, что и лайил, и ниуэ, едва ли осознавая свои действия, день из дня потихоньку укрепляли мою веру в себя, стремясь развеять владеющие мною сомнения. Используя то безобидные шутки, то присказки и прибаутки, они стремились убедить меня в том, что я явлюсь крылатым эльфом и вполне способна в один прекрасный день стать полноценной чародейкой. Исполненные бескорыстной любви и дружбы, они не сомневались в моих силах, искренне верили в меня и пытались передать мне часть своей убежденности. А я часто ловила себя на мысли, что никогда не смогу их отблагодарить. Впрочем, разве настоящая дружба нуждается в благодарности?

Отдохнув, мы поужинали, после чего я по уже устоявшейся привычке, приобретшей торжественность ритуала, поднесла яйцо к уху, контролируя царящую под его скорлупой тишину. Честно говоря, я отнюдь не ожидала услышать там что-то особенное, но сейчас вдруг уловила тихий, скребущийся звук… От неожиданности и испуга я сдавленно ахнула и чуть не выронила драгоценную ношу из рук.

– Мне кажется, он собирается вылупиться…

Ребекка и Беонир удивленно замерли, но воительница быстро стряхнула с себя оцепенение и деловито предложила:

– Давай разожжем костер. Думаю, для ускорения процесса его нужно согреть.

– Для ускорения? – недоуменно икнул юноша. – Нет, пожалуй, поищу-ка я палку покрепче!

– Зачем? – непонимающе выкатила глаза Ребекка.

– Дабы пришибить новорожденного тарантука, когда он вылупится и прыгнет на одну из вас! – проворчал ниуэ, оглядываясь в поисках нужного предмета.

– Вы оба сошли с ума! – растерянно выдавила я, не зная, плакать мне или смеяться. – Первая решила его сжечь, а второй – пришибить…

– Нет, мы просто хотим тебе помочь! – мягко поправила меня подруга. – Подожди, я сейчас…

Она добежала до ближайшего засохшего куста, с легкостью обломала с него все ветки и сложила их в кучку, сформировав основу будущего костра. А я так разволновалась, что долго вытирала об штаны вспотевшие ладони и собиралась с мыслями, прежде чем смогла создать язычок магического огня. Хворост вспыхнул мгновенно и весело затрещал, изливая живительное тепло. Мы вдосталь налюбовались яркими отблесками пламени, а когда костер прогорел, я собрала теплый пепел, положила в него яйцо и приготовилась ждать. Ребекка и Беонир из солидарности пытались бдеть вместе со мной, но вскоре начали зевать, а чуть позже и вовсе сдались: завернувшись в плащи, они крепко уснули, оставив меня в одиночестве бодрствовать над яйцом.