Звезда Парижа
Шрифт:
Он гладил ее по голове, утешая, как когда-то утешал после первого горя в ее жизни - смерти родителей.
– Не буду, - Елена попыталась взять себя в руки и объяснила: - Просто я два года оплакивала тебя, а о том, что ты жив, узнала только месяц назад.
– Мама, - тоненький голосок, раздавшийся за спиной молодой женщины, вернул ее на землю. Она мягко разомкнула руки брата и взяла девочку из рук кормилицы.
– Алексей, позволь тебе представить мою дочь Марию, маркизу де Сент-Этьен.
Она с беспокойством ожидала реакции брата, и когда он счастливо улыбнулся, вздохнула свободно.
– Здравствуй, милая, я - твой дядя Алексей. Давай знакомиться, - ласково сказал князь.
– Я очень рад, что, наконец, вижу тебя.
Алексей протянул к девочке руки, и когда она доверчиво
– Тетя предоставила мне этот дом на время конгресса, а сама переехала в имение, нынешняя суматоха ей уже не по силам. Поэтому мы здесь с моей женой Катей и членами нашей маленькой семьи. Пойдем знакомиться, - предложил он и распахнул дверь в большую гостиную, обставленную со старинной роскошью, напомнившую Елене Ратманово, и пропустил сестру вперед.
В ярко освещенной комнате у весело потрескивающего огня она увидела трех женщин: черноволосую даму лет тридцати, сидевшую в кресле у камина, молодую красивую девушку с золотисто-рыжими волосами и большими глазами цвета морской волны, стоящую за спинкой ее кресла, и высокую, стройную шатенку с великолепной фигурой и лицом итальянской мадонны. Но самым необыкновенным у этой молодой женщины были огромные, очень светлые, в обрамлении черных стрельчатых ресниц серо-голубые глаза и блестящие каштановые волосы, сейчас расчесанные на прямой пробор и заплетенные в толстую косу, доходящую ей до колен.
– Элен, знакомься, это - моя дорогая жена Катя, а вот - подруга нашей семьи Луиза де Гримон, и ее племянница Генриетта, герцогиня де Гримон.
– Алексей поочередно представлял сестре женщин, одной рукой обнимая Елену, а на другой держа Мари.
– Здравствуйте, дорогая. Какое счастье, что вы теперь с нами!
– воскликнула Катя и улыбнулась медленной улыбкой, сделавшей ее классическое лицо невыразимо прекрасным.
– Наконец, война вернула нам всех членов семьи.
Она подхватила Елену под руку и, обняв, повела к дивану, с которого поднялась ей навстречу. Две другие женщины дружелюбно улыбнулись молодой женщине, а старшая сказала:
– Мадам, мы с племянницей невыразимо счастливы познакомиться с вами, но вам сначала следует поговорить в семейном кругу, да и малышка очень устала, давайте я отнесу ее и сама прослежу, как ее устроят.
Она протянула руки к девочке, уже устало уронившей головку на плечо Алексея, и забрала ее. Молодая герцогиня поклонилась и вышла вслед за теткой.
– Снимайте плащ, сейчас я вас накормлю.
– Катя забрала одежду из рук Елены и вышла, оставив молодую женщину наедине с братом.
– Боже, дорогая, я до сих пор не верю, что моя одиссея закончилась, и что все мои любимые женщины снова со мной.
– Алексей сел рядом с Еленой на диван, взял ее за руку и сказал: - Я ищу тебя уже год, с тех пор как получил письмо от тетушки, где она описала преступления, совершенные дядей в Ратманово, и твой побег. Всем моим родным, и Кате тоже, той осенью сообщили, что я погиб под Бородино. Но Сашка отвез меня в Грабцево к Аксинье, и она за два месяца поставила меня на ноги. В Санкт-Петербург я попал только в последние дни декабря, тогда же выгнал князя Василия из нашего дома, но я ничего не знал о том, что он сотворил с вами, иначе я там же его и убил бы. Тетушка вернулась в Ратманово летом следующего года и сразу поехала тебя искать. В Марфино управляющий ей и сказал, что ты долго болела, еле выжила, а потом тебя увез французский полковник. Я обшарил все лагеря и госпитали, надеясь найти среди французских пленных того, кто хоть что-то слышал о тебе. Никто ничего не знал, и только в середине июня этого года в одном из госпиталей я наткнулся на раненого, служившего в полку конных егерей, который был свидетелем на твоей свадьбе с маркизом, а потом привез тебя к мадам Ней.
– Его зовут Жан, - всхлипнула Елена и улыбнулась сквозь слезы, непрерывно бегущие по ее щекам, - спасибо ему, что помог тебе.
– Только за свой рассказ он получил от меня в подарок трехэтажный дом на улице Коленкур, кстати, это - отличный район, я потом купил по соседству маленький особняк уже для себя, - Алексей помолчал и продолжил: - Но в тот день, когда я узнал твою новую фамилию, император Александр получил от сестры, великой княгини Екатерины Павловны, то письмо, которое ты переслала из Дижона в наше посольство в Лондоне. Я кинулся в Лондон, думая что ты там, а нашел там не тебя, а жену, которую считал погибшей на затонувшем корабле, а она, так и не получив сообщения, что произошла ошибка и я жив, тоже считала себя вдовой.
– Боже мой, Алекс, как война искалечила людские судьбы, - Елена с любовью посмотрела в лицо брата и спросила: - А наши сестры и тетушка, с ними все в порядке?
– Да, тетушка со старшими - в нашем доме в Лондоне, а Ольга с подругой тетушки Опекушиной осталась в Ратманово, - сообщил Алексей и поморщился, - но я еще не все тебе рассказал. Одновременно со мной в Лондон приехал наш кузен Николай, он предупредил меня, что дядя, скорее всего, в Англии, ведь сразу после моего возвращения он вышел в отставку и уехал. И буквально через день после этого князь Василий пробрался в наш дом и пытался убить нас с Катей. Пока он держал нас под дулом пистолета, считая, что убьет нас и никто ничего не узнает, он признался, что подстроил падение нашего отца с лошади, а потом отравил твою матушку, а три года спустя и нашу бабушку, на его же совести и смерть его собственной жены. Он отчаянно нуждался в деньгах и убирал всех, кто стоял на его пути к ним. Слава Богу, появился кузен Николай, и мы вдвоем смогли обезоружить дядю. Но он вырвался и побежал к выходу, тогда уже Бог наказал его: он упал, ударился головой о ступеньки и разбил голову. Ему сделали операцию, но она не помогла, и он через несколько часов умер.
– Слава Богу, значит, мы все отомщены!
– воскликнула Елена, вспомнив клятву, данную перед отъездом из Ратманово.
– Господь сам покарал его, и мы можем перевернуть эту страницу нашей жизни. Если честно, я так хочу все забыть!
– Ну, дорогая, забыть не получится, но можно попробовать не вспоминать о плохом, а вспоминать только хорошее. Расскажи мне о том, как ты жила.
– Маркиз де Сент-Этьен очень любил меня, и я не жалею, что приняла его предложение, маленькая Мари теперь наследница этого древнего рода, и хотя Арман оставил завещание, в котором имущество разделил пополам между мной и дочкой, я ничего не хочу и передам все ей, когда она вырастет. В Париже я была принята в свете и при дворах обеих императриц, Наполеон даже прозвал меня Звездой Парижа - возможно, это теперь расценят как измену, но об этом лучше судить тебе.
– Знаешь, война так все запутала, что я не знаю, чего от кого ждать. Император Александр в Париже лично покровительствовал императрице Жозефине и ее дочери королеве Гортензии, а здесь ухаживает за императрицей Марией-Луизой, переехавшей к отцу вместе с маленьким Наполеоном, королем Римским.
– Алексей задумался и добавил: - Единственное, что я точно знаю, так это то, что не хотел бы представлять тебя императору. Он - мой друг, но, к сожалению, приходится согласиться с общим мнением, что Александр здесь как с цепи сорвался. Несмотря на присутствие императрицы Елизаветы Алексеевны и официальной любовницы Марии Нарышкиной, он не пропускает ни одной юбки, счет его побед над дамами уже идет на десятки, поэтому молодую вдову с твоей внешностью он уж точно не пропустит.
Легкий стук в дверь предупредил брата и сестру о том, что вернулась хозяйка. Действительно, ведя за собой горничную с большим подносом, уставленным тарелками, вошла Катя. Она мягко улыбнулась родным и начала помогать горничной накрывать на стол.
«Она специально задержалась, чтобы мы смогли поговорить, - догадалась Елена, - какая деликатность».
– Мари уложили, ее няня Жизель легла с ней в комнате, а ваша горничная Маша ждет в вашей спальне, - Катя запнулась, а потом попросила: - Можно я перейду на «ты», ведь мы - сестры, и зови меня Катя, пожалуйста, так же, как зовут Долли и Лиза. А сейчас садись к столу, я принесла прибор и твоему брату, он по военной привычке не откажется поужинать еще раз.