Звезда смерти
Шрифт:
Охотник знал, что он находился в тени планеты, хотя он никогда не слышал о Земле. Он знал это с того времени, как только перестал лететь со скоростью света и увидел диск в ярко красной оправе прямо перед собой, и принял как должное, что беглое судно можно будет обнаружить только инструментами. Когда он неожиданно понял, что другой корабль был видим невооруженным глазом, легкая тревога, которая грызла тайники его ума, сразу же вышла на передний план.
Он не мог понять, почему беглец вообще должен идти со скоростью ниже световой, разве что только в слабой надежде, что преследователь обогнал его достаточно, чтобы быть вне обнаружения, и когда это не удалось, Охотник
Вида этой вспышки было достаточно для преследователя. Он швырнул каждый эрг, который его двигатели могли дать на снижение скорости, в то же время вливая остальное свое тело в контрольное помещение, чтобы служить в качестве студенистой подушки и защитить брюшину Хозяина от жестокой перегрузки, но он сразу увидел, что этого будет недостаточно. У него как раз было время удивиться, что существо впереди него идет на риск с Хозяином и кораблем, который, конечно, будет поврежден или даже разрушен, столкнувшись с плотными слоями атмосферы.
Другой корабль, как он заметил, резко затормозил, словно он наткнулся на препятствие. Сейчас же он начал двигаться снова, но гораздо медленнее, и Охотник понял, что он сам столкнется с этим препятствием через мгновение.
Так оно было. Корабль Охотника, ударился вертикально о воду и в долю секунды лопнул от носа и до кормы, как будто какой-то гигант наступил на яичную скорлупу. Почти вся его кинетическая энергия была поглощена этим ударом, но он еще не остановился.
Он продолжал двигаться, сравнительно мягко сейчас, как падающий лист, и Охотник почувствовал, что его разбитый корпус приземлился на том, что, как он понял несколькими секундами позднее, было дном озера или моря.
По крайней мере, сказал он себе, по мере того, как его мысли стали медленно проясняться, его добыча находится в том же положении.
Резкое торможение и последующее медленное падение другого корабля было сейчас объяснимо. Он был, конечно, почти непригоден, хотя возможно, не так пострадал, как корабль Охотника.
Хозяин был совсем мертв. Он не только был раздавлен рухнувшей стеной, полужидкое тело Охотника передало шок толчка своими индивидуальными клетками, так же как он передается по сторонам наполненного водой жестяного бидона ударом пули ружья, и большинство внутренних органов Хозяина было разорвано.
Охотник поняв это, вытянулся снаружи и изнутри маленького существа. Он не пытался выбросить искромсанные останки из корабля. Возможно, будет необходимость использовать их как еду позднее, хотя идея была неприятной.
Отношение Охотника к животному напоминало отношение человека к любимой собаке, хотя Хозяин со своими деликатными руками, которыми он научился пользоваться со своей стороны, как слон использует свой хобот по приказанию человека, был более полезен, чем любая собака.
Он начал свои исследования, вытягиваясь легким псевдококоном желеобразной плоти через одну из дыр в корпусе.
Он уже знал, что остатки крушения лежали в соленой воде, но он не представлял себе глубину, кроме того факта, что она не была чрезмерной.
В его мире он мог судить об этом совершенно безошибочно по давлению, но давление зависит от веса данной массы воды так же, как и ее глубины, и он не получил данные о притяжении планеты перед крушением.
Вне корпуса было
Слушая внимательно, он наконец решил, что он, должно быть, очень близко к поверхности массы воды, достаточной для развития волн много футов высотой, и что развивается шторм значительной силы.
Он не заметил никакого волнения в воздухе в течение своего катастрофического падения, но это ничего не значило — он провел слишком мало времени в атмосфере, чтобы на него повлиял какой-нибудь значительный ветер. Тыча в грязь вокруг обломка другими псевдоконечностями, он обнаружил, к своему облегчению, что планета не была безжизненной. Он уже был совершенно уверен в этом факте. Было достаточно кислорода, растворенного в воде, чтобы удовлетворить его нужду в нем, и здесь, должно быть, был свободный кислород, в атмосфере вверху.
Это было убедительным доказательством существования жизни, и он был вполне удовлетворен, обнаружив, в грязи ряд мелких двухстворчатых моллюсков, которые, судя по всему, были вполне съедобными.
Уяснив, что на его стороне планеты была ночь, он решил приостановить дальнейшие внешние исследования, пока не будет больше света, и обратился опять к остаткам своего корабля.
Он и не ожидал, что осмотр как-то подбодрит его, но он совсем помрачнел, когда осознал, размеры разрушения. Твердые металлические части в машинной отделении изменили свою форму под напряжением, которому они подверглись. Почти твердая конверсионная камера главного двигателя была искорежена, не было и следа от газовых трубок, очевидно они были пульверизированы ударом и смылись водой. Ни одно живое существо определенного размера не могло и надеяться пройти через подобное живым, неважно, как бы хорошо оно ни было защищено. Мысль была утешительной — он сделал все возможное для Хозяина, хотя это и не было эффективным.
Наконец, убедившись, что ничего полезного не осталось в корабле, Охотник решил, что ничего больше нельзя сделать в данный момент.
Он не мог начать действительно активную работу, пока у него не будет больше запаса кислорода, что значило, пока он не выйдет на открытый воздух.
Отсутствие света тоже было тяжелой помехой.
Он расслабился в сомнительном прибежище покалеченного корпуса и ждал, пока шторм не кончится, и не придет день. При свете и спокойной воде он чувствовал, что сможет достичь берега без посторонней помощи. Шум волн предполагал какое-то препятствие, что говорило, что берег не слишком далеко.
Он лежал так несколько часов, и ему вдруг пришло в голову, что он, возможно, на планете, которая всегда обращена одним полушарием к солнцу, но он понял, что в этом случае темная сторона будет почти наверняка слишком холодной для воды, чтобы она могла существовать, как жидкость.
Казалось более правдоподобным, что штормовые облака закрывают дневной свет.
С той поры, как корабль упал в грязь, он оставался недвижим. Движения наверху ощущались в течении и вдоль дна, так что Охотник мог чувствовать, но это совсем не могло пошевелить наполовину погребенную массу металла. Уверившись в том, что корпус прочно застрял на месте, потерпевший крушение поразился, когда его убежище дрогнуло, как будто тяжелый удар слегка изменил положение.